Ломка в лагерях

Ломка это такое спецмроприятие, согласно внутренней документации Минюста, проводимое для "развенчания и дискредитации преступных авторитетов", чтобы всякие "воры в законе" и вообще авторитетные личности, прибыв в колонию этапом, не могли бы отрицательно влиять на общую массу заключенных. Их предполагается ломать в момент прибытия, сразу.

На деле ломают всех, а не только авторитетов. В зонах, в которых существует ломка, это мероприятие проводится в самых различных формах. Где-то более мягко, где-то очень и очень жестоко. Где-то ломка вообще отсутствует.

Прибывшие этапом обычно размещаются в карантине. Это помещение камерного типа, под замком или же оборудованное наподобие СУСа (отряда Строгих Условий Содержания), где помещения тоже запираются снаружи, но решеток на окнах нет. В карантине обычно осужденные проводят первые две недели или 10 дней. Самый мягкий способ ломки — работа по благоустройству.

Дело в том, что согласно правилам внутреннего распорядка, осужденный обязан отработать на благоустройство колонии не менее 2-х часов в неделю. Но работа работе рознь. Работа на запретной зоне по зэковским понятиям считается недопустимой. Это считается, как строить самому себе тюрьму. Также недопустимо, например, чистить туалеты. Менты, зная это, специально заставляют прибывших этапом зэков работать именно на запретке. Косить траву, боронить контрольно-следовую полосу и т.д.

Отказ — первое нарушение. На следующий день снова отказ — еще одно нарушение. Затем штрафной изолятор (ШИЗО) и далее как администрации будет угодно. Если они решили, что человек этот опасен для них как потенциальный бунтарь, значит еще одно ШИЗО и СУС — строгие условия содержания или ПКТ (помещение камерного типа) на 6 месяцев, а там и до года. Два ПКТ в течение года - документы оформляются в суд и суд уже определяет изменение режима отбытия наказания с колонии на тюремный. До трех лет. Из тюрьмы обратно в зону человек возвращается уже потенциальным врагом начальства и при малейшем нарушении отправляется обратно.

Могут также заставить убирать снег на плацу, на виду у всей колонии — это тоже неприемлемо. Человек еще не успел подняться на зону, а его уже заставляют подметать плац или убирать на нем снег, что о таком подумают остальные зэки? Поэтому отказ, ШИЗО и т.д.

При жестком варианте за отказ от хозработ бьют. Избиение, как правило, происходит тут же, на запретке, под дулами охраны на вышках, чтобы збежать возможных эксцессов, менты ведь тоже боятся, иногда заставляют мыть полы в помещении штрафного изолятора, что тоже большинству неприемлемо. Главное, чтобы работа была унизительной с точки зрения зэковской морали, и чтобы таким образом этапник потерял свой статус нормального мужика.

Еще один вариант. Этапникам предлагают подписать заявление о вступление в какую-нибудь самодеятельную организацию. Их много: "секция внутреннего правопорядка", культмассовая секция, еще какие-то, точно названия не помню. Не важно. Главное, чтобы хоть куда-нибудь подписал заяву. С этого момента зэк становится "вязаным", то есть активистом, то есть активным помощником администрации, и не важно, что он потом никогда не будет никакой администрации помогать, главное, что подписал. Авторитетом ему уже не быть.

Но и тут не все так просто. Есть такие места, спецтюрьмы, как например Соликамский "Белый лебедь", или Елецкая крытая тюрьма, или большинство колоний Мордовии, где могут заставить подписать любую бумагу, там применяется совершенно открыто насилие, опасное для жизни и здоровья. Поэтому уже давно всем блатным миром было принято негласное постановление, что ЛЮБЫЕ расписки данные на "Белом" недействительны с момента написания. Не умирать же из-за бумажки.

В принципе уже в карантине зэк сам для себя решает, какую линию поведения он намерен выбрать. Не подписать ничего, не работать на запретке, не брать в руки швабру и идти до конца в отрицаловку, то есть "страдать за общее дело". Тогда дорога одна: ШИЗО, ПКТ, СУС, "крытка" - тюрьма. Авторитетный образ жизни, бесконечные мытарства, туберкулез, риск никогда не освободиться. Или же более или менее сносное существование, перспектива УДО. Но могут потребовать стучать, сидеть как попка на дверях локалки (локального участка - каждый отряд в зоне дополнительно отгорожен сеткой, локализован) и исполнять прочие неприятные обязанности. Морально сломленный человек думает: "Да хрен с ним, освобожусь - всё забудется"

Мне лично просто повезло. В Ныробе на запретку не гоняли. Кроме того, старшим дневальным по ТПП (транзитно-пересылный пункт) был там чеченец Лечи Алханов, узнав обо мне всё, он вообще меня на работу не выводил и начальству посоветовал держать меня под надзором в отряде хозобслуги. Числился я "корреспондентом", откуда они такую должность откопали - неизвестно, но это давало мне возможность сидеть целыми днями в библиотеке, но никаких обязанностей не налагало.

А на "Белом лебеде" тоже никаких расписок с нас не требовали, там просто били, били жестоко и били ВСЕХ подряд, там была такая веселая кутерьма, что просто не до бумажек было. А все последующее время мы работали в крольчатнике и свинарнике, а убирать за четвероногими хрюшками мне всегда казалось предпочтительнее, чем за двуногими. Повезло, в общем. И повезло круто.

Насколько мне известно, ничего подобного в политических зонах при советской власти не было. Во всяком случае, последние полвека.

Текст: Павел Люзаков, главный редактор газеты ДС "Свободное слово", Екатеринбург News
Илл. из архива