На вересковом поле, на поле боевом...

Казалось бы, культурное сообщество уже успело подустать от продолжительного муссирования конфликта «варяги vs аборигены». Открытое «антигельмановское» письмо за коллективным авторством членов Пермского отделения Союза художников, первый съезд «конгресса интеллигенции», опубликованный в «Новом компаньоне» манифест Алексея Иванова и волна ответных реплик — сказано за последние пару месяцев было действительно много. Так много, что тема себя как будто бы исчерпала.

Тем не менее на предложение пермских журналистов Василия Ефремова и Натальи Емельяновой встретиться за «круглым столом» и дать оценку краевой культурной политике откликнулось без малого 100 человек. И если вдуматься, ничего удивительного в повышенной явке нет: кроме неравнодушия к судьбе родного края и активной гражданской позиции пермяков сюда запросто могло привести и нормальное зрительское любопытство. Бодание «местных» и «понаехавших» уже безо всяких натяжек может быть отнесено к категории шоу. «Круглый стол», состоявшийся 31 мая, видимо, стал его кульминацией.

Приглашенный модератор дискуссии директор общественного центра «Грани» Светлана Маковецкая безупречно справилась с возложенной на нее миссией. С говорящих взыскивала строго, ответы засчитывала только внятные и по делу, симпатий ни одной из сторон не выказывала. Без столь строгого и принципиального рефери этот разговор имел все шансы перерасти в склоку. Хотя на старте склоки ничто не предвещало.

Вступительное слово Бориса Мильграма, «заведующего» культурной политикой в Пермском крае, было мирным и жизнеутверждающим. Министр уже не в первый раз озвучил тезис об интегрированности культуры в экономику («Культура — это важный игрок на территории экономического пространства; она перестает быть посредником и становится равноправным партнером»). «Конфликтную» ситуацию Мильграм комментировать не стал, объяснив это тем, что конфликта нет вовсе. Посыл оказался ложным: конфликт все-таки был налицо, в чем Борису Леонидовичу предстояло убедиться в ходе почти трехчасовой дискуссии.

Начался разговор с монолога заведующего кафедрой культурологии ПГТУ профессора Олега Лейбовича. Лейбович сразу ввел исчерпывающее определение пермской культурной политики, которым потом охотно пользовались участники «круглого стола», — «политика открытых дверей». Сама по себе такая политика, считает культуролог, ни хороша ни плоха. Другое дело, что внедрена она в Перми была достаточно жестко, и, поскольку власть не предприняла никаких мер, которые могли бы обеспечить плавность перехода, народ восстал.

«Наша региональная власть отличается детской наивностью и подростковой самонадеянностью, — иронизирует Лейбович. — Она искренне полагает, что при реализации культурной политики можно обходиться без экспертного сообщества, и опирается лишь на собственный опыт. Пермская общественность испытала культурный шок, за которым последовало отторжение. И ничего не было сделано для того, чтобы отторжение сгладить. Это и заставляет людей уходить в жесткую оппозицию, переходить на личности, высказывать эмоциональные суждения».

Заведующему кафедрой журналистики ПГУ профессору Владимиру Абашеву «политика открытых дверей» представляется слишком слабой характеристикой того, что творится в Перми. Термин «культурная интервенция», по мнению Абашева, точнее описывает суть дела. «Но иногда, — оговаривается профессор, — культурная интервенция очень полезна, потому что всякий вызов предполагает ответ. А в поле культуры ответ должен быть творческим, конструктивным и содержательным».

Конфликт между чиновниками от культуры и частью интеллигенции Абашева интересует меньше всего. Великое противостояние «варягов» и «аборигенов» он считает надуманным, гипертрофированным и отчасти опасным, поскольку бинарная черно-белая логика уводит от конструктивного диалога. Патетическая постановка вопроса: «С кем ты — с Христом или с Антихристом? За Гельмана или против него?» — по меньшей мере, смешна, считает профессор.

Вообще-то, Олег Лейбович и Владимир Абашев сделали для этого «круглого стола» большое дело. Они попытались вписать происходящее здесь и сейчас в глобальный гуманитарный контекст — в то время как иные представители «пермской» стороны сосредоточились на высказывании личных обид Борису Мильграму: Сергей Шамарин, скажем, сетовал на положение дел в архитектуре, Сергей Федотов жаловался на проблемы с финансированием театра «У моста».

Как всегда, исключительно темпераментным оратором оказался постоянный слушатель «Эха Перми», один из лидеров пермских коммунистов Алексей Бессонов. Он убежден, что в Пермском крае культурная политика есть — она либеральна и антинародна: «Если народу нравятся яйца Фаберже — дайте ему яйца. А то вы думаете, что самые умные, вы находитесь как бы над схваткой». В заключение своей пламенной речи Бессонов пообещал Борису Мильграму, что, «когда коммунисты придут к власти», на его месте «будет сидеть доярка, и уж она-то разберется, что нужно людям».

В целом было довольно забавно наблюдать, как по меньшей мере две дюжины человек рассуждают о последствиях массового нашествия «варягов» на Пермь Великую, а этих самых пришельцев за столом всего-то двое: директор Пермского музея современного искусства Марат Гельман и художественный руководитель нового пермского театра «Сцена-Молот» Эдуард Бояков. Плюс — условный «варяг» Борис Мильграм. Держались они, впрочем, не альянсом, а, напротив, подчеркнуто независимо. И коммуникативная стратегия у каждого была своя. Да и спрос с каждого был свой.

Борису Мильграму (и это было ожидаемо) досталось больше всех. Во-первых, как министру культуры, государственному служащему. Во-вторых — как человеку, не умеющему выдерживать ритм и тон публичной дискуссии. Излишняя эмоциональность и порывистость Мильграма выходят ему большим боком — оппоненты легко и с удовольствием ловили министра на слове, не делая скидки на то, что слово это сказано в сердцах. И, в общем, были правы: формат серьезного обсуждения подразумевает тщательный выбор формулировок. Переход на личности и офф-топовые частные суждения здесь едва ли уместны.

Марат Гельман, напротив, продемонстрировал редкую дипломатическую грамотность. От «опального» Мильграма он осторожно дистанцировался, вскользь заметив, что министру культуры пора бы уже перестать быть режиссером и сделаться, наконец, политиком. Следующая «утешительная» реплика Гельмана — о том, что «могло бы быть еще хуже» — опять же намекала на то, что не стоит воспринимать директора Пермского музея современного искусства и министра культуры как тандем.

Словом, делить с Мильграмом ответственность за тактические ошибки Гельману явно не хочется. И если Борис Мильграм во время «круглого стола» явно нажил новых врагов, то Марат Гельман — напротив, заработал себе немало очков в плюс, внятно сформулировав основные задачи и методы пермской культурной политики.

«С моей точки зрения, существует три базовые задачи, которые решает министерство культуры: обеспечение качественного культурного досуга населения, формирование национального наследия и условий для развития искусства, — рассуждает Марат Гельман. — Культурная политика должна стать частью большой политики. Не «продав» ей себя, культура всегда будет на последних ролях. Понятно, что большая политика сегодня заключается в том, что из 80 крупных городов в стране через 10 лет останется 20: одни будут угасать, а другие — развиваться. У местной власти нет выбора. Так, как сейчас, уже не будет. Будет либо угасание, либо движение вперед. Выбран инструмент — культурная столица. Столица — это место, куда стекаются люди, где слова «варяг» в принципе не существует».

Формировать столицу, со слов Гельмана, предполагается за счет фестивалей (из которых со временем должен родиться постоянный репертуар), резиденций (то есть временных переездов в Пермь опытных культуртрегеров, способных спродюсировать мощные проекты) и создания конкурентной творческой среды.

Новенькому «варягу» Эдуарду Боякову было проще всех: в отличие от Гельмана и Мильграма, он еще не успел ничем досадить пермской интеллигенции. Оправдываться Боякову не за что, дорогу он пока никому не перешел. Выступление его получилось в меру комплиментарным, в меру критическим.

Бояков похвалил пермяков за гражданскую активность и волю к защите своих интересов, но насчет наличия в крае культурной политики попросил не обольщаться: «У вас есть серьезная база и хорошая стартовая площадка для того, чтобы культурная политика появилась. Но сейчас ее нет — а когда она будет, я, приезжая в город, начну чувствовать себя в ситуации эстетической знаковой системы, которая меня меняет, а не раздражает. Что касается политики открытых дверей, то общество должно понять, что открыть дверь — это сила, и это огромный шанс для города. Во всех культурных столицах — от Нью-Йорка до Парижа — работают приглашенные художники».

Экс-министр культуры Олег Ощепков курс своего преемника Бориса Мильграма одобряет, равно как деятельность Марата Гельмана: «Больших городов будет меньше — это факт. И у нас есть призрачный шанс побороться за то, чтобы стать метрополией, местом, которое притягивает людей. Перми очень выгодно присутствие таких людей, как Гельман и Бояков. За ними идет серьезный информационный пул. Меня радует то, что происходит. Мы перестаем быть провинцией, в которую 200 лет царь не приезжал. Мы становимся частью культурной политики целой страны».

Итогом самого масштабного «круглого стола» за всю новейшую историю пермской культурной политики стало решение четко прописать стратегию развития в соответствующем документе и согласовать его с общественностью. По выражению председателя Пермской гражданской палаты Игоря Аверкиева, «правила игры должны быть объявлены и официально оформлены». Помочь министерству в нелегком деле создания культурной конституции вызвался очередной альянс оппозиционеров. Игорь Оболонков, лидер свежеобразованной группировки «Спецназ культуры» (в которую вошли, в частности, Сергей Федотов, Варвара Кальпиди, представители хора «Млада» и музея Леонарда Постникова) готов сделать властям «конкретные предложения, которые нужно выслушать, записать, оформить в виде или меморандума или манифеста».

«Мы не собираемся идти «рубиться» с Мильграмом или еще с кем-то, — уточняет командир «спецназовцев». — Мы собираемся прийти и предложить те проекты, которые будут нисколько не хуже (чем те, которые минкультуры реализовывало до сих пор)!»

Олег Ощепков между тем выразил сомнение в том, что итоговый документ так уж нужен: «То, что сейчас происходит, любой здравомыслящий человек может прочитать без всякого документа, — это открытость, инновационность и попытка создать много новых культурных институций. Все тренды очевидны, их даже обсуждать не нужно».

Борис Мильграм вызов принял и концепцию культурного развития обещал подготовить — ориентировочно за месяц. Не совсем понятно, правда, чем поможет облечение и без того наглядного курса министерства культуры в письменную форму — как верно заметил Владимир Абашев, культурная политика в Перми уже давно сформулирована не вербально, но акционально, то есть при помощи действий. Против конкретных действий минкульта ведь все и протестуют, а вовсе не против отсутствия бумажки, их регламентирующих. Поэтому почти наверняка Борису Мильграму предстоит еще не одна встреча с «повстанцами», ряды которых к следующему разу, вполне возможно, пополнятся новыми «СОБРами» от культуры.

Шоу должно продолжаться.

Текст: Любовь Мульменко, "Новый Компаньон"
Илл. из архива «Иной газеты»