Здравствуй, дедушка Байкал!

Мы встретились в середине Земли. Так иркутяне говорят о своем любимом городе, который делит длинный путь от Москвы до Владивостока пополам и лежит на равноудаленном расстоянии от 3-х мировых океанов: Северного ледовитого, Тихого и Индийского. Наша бабушка летела сюда с Дальнего Востока, а ее дочь с внучкой пересекали расстояния от уральской земли к сибирской. Как тысячи туристов со всего света, в Восточную Сибирь мы стремились за одним: увидеть и зарядиться энергией Славного моря – Байкала.

Это в масштабах географии Байкал считается самым глубоким озером в мире. А для коренных жителей, заселивших эти места в незапамятные времена, – не иначе, как море. И дело здесь не только в священном почитании этого признанного чуда России – весь мир, в том числе и ученые, до сих пор поражается его богатым и уникальным содержимым и всякий раз открывает новые тайны удивительного явления природы. С тысячной долей из них поделился Байкал и с уральскими гостями.

На высоте до полукилометра по проложенной в горах дороге закладывает уши. Вереницы машин преодолевают это опасное, исписанное зигзагами расстояние вдоль береговой линии ради желания людей увидеть чудо. Наш автомобиль входит в 180-градусный поворот, и мы по местной традиции бросаем мелочь в окно. На обочинах мелькают развалы с омулем и дарами леса, переливаются на солнце сувениры местных умельцев, но взгляд неотрывно смотрит в ту сторону, где в окаймлении сосен и берез вот-вот покажется голубая гладь воды… Ну, здравствуй, дедушка Байкал!

Не испить его священной воды и не омыть ею лицо при встрече значило бы не почувствовать истинной силы Байкала. Да и зачем обижать своим невежеством местных жителей – бурятов? Глядя на загорелых и широколицых папу и сына, стремящихся к берегу, мы жадно выпрыгиваем из машины, и в лицо ударяет байкальская свежесть. Можно не сомневаться: каждый городской житель по-настоящему начинает дышать только здесь. Кажется, сам воздух пропитан ионами этой кристально чистой воды, прозрачной по весне, говорят, на глубину до 40 метров. Ну и счастливцы же эти крепкие люди с широкими скулами, живущие на Байкале, вдыхающие Байкал и употребляющие в пищу только эту чистую воду!

Но шаманского приветствия с озером маленькому ребенку не понять. И сказочными легендами про Бабаев, обитающих в здешних местах, зубы не заговоришь. То, что отчетливо засело в детской голове и тревожило всю дорогу, – лежит ли в сумке ее купальник – должно, наконец, получить логическое продолжение. Ну как объяснить на детском языке, что поздно растаявший Байкал не радует туристов своей 16-градусной водой в этом году?! Что климатических аномалий, как в Европе, здесь, слава Богу, не произошло, и холодный Баргузинский ветер не способствует водным процедурам?

Впрочем, закаленный местный народ не может удержаться от дикой манящей красоты, и здешние дети с головой ныряют в воду, от которой у туристов сводит ноги. И нам остается только одно: заряжаться силой священного моря, лежа на песке, получать стойкий байкальский загар на год вперед, познавать многомиллионную историю этих мест в камне, зажатом в кулаке.

И это все, зачем стоило ехать в такую даль, за сотни километров от Иркутска, за тысячи – от Урала? – спросит недоумевающий читатель. Знакомство с Байкалом только начиналось.

Наш путь лежал в Турку – поселок на восточном берегу озера. Бывшему лесхозу есть, чем похвастать перед приезжими: совсем недавно здесь базировались «Миры», исследовавшие окрестное глубоководье как раз напротив, где лежит самая глубокая точка Байкала. А в царские времена отсюда сплавляли лес. Об удобном местечке не забыли и сегодня – при въезде в поселок развернулось масштабное строительство порта. Не успеют туристы и глазом моргнуть, как здесь откроется еще одна курортная зона.

А пока ближайшая точка притяжения – расположенный в 7 километрах отсюда курорт Горячинск. «Горячительную» в прямом смысле этого слова водичку, бьющую таинственным образом из¬под земли, мы испили, скорее, не в целебных целях, а по тому же традиционному велению. Хотя, кто знает, может, и этот глоток пойдет впрок, как один сеанс байкальского загара?

Глядя в большие, черные глаза байкальской нерпы, неведомо как населившей озеро, не переставали удивляться загадкам этих мест. Правда, повстречались мы со зверушкой не в ареоле ее обитания, а в иркутском нерпинарии, где ее охотно выдрессировал человек. Потом-то ластоногий зверек, научившийся играть на трубе и считать, заставил задуматься: а все ли четвероногие, способные приручать, умнее будут?

Если окунуться с головой в Байкал нам не удалось, то бороздить навстречу ветру его просторы посчастливилось. В том, как неповторимы здешние места, мы убедились собственными глазами. Берег, утопающий в каменных глыбах, сменяет песчаный пляж с таким же успехом, как северный ветер полное затишье. Миновав какие-то полкилометра, лодка упирается в прибрежные дюны, занесенные мельчайшим белым песком. По ним, судя по последнему намытому узору, еще не ступала нога человека! По крайней мере, за последние сутки… Стоит покорить высокий песчаный склон – и залежи брусники и земляники твои!

Житель этих сказочных мест, доктор т.н., профессор ИрГТУ и по совместительству мой родственник Александр Федотов не так давно обзавелся домом на берегу Байкала. На пенсии он мечтает обосноваться здесь окончательно – в дорогих сердцу местах, с которыми у него связано много воспоминаний.

– Однажды зимой я с товарищами рыбачил к северу отсюда, около села Максимиха. Рыба не шла, и мы решили рвануть на Нижнее Изголовье св. Носа. Отъе­хав от берега несколько метров, стали размещаться, бурить лунки. Смотрим, неподалеку обосновался мужик с какими-то ящиками, что-то вытаскивает из воды, как мы сначала предположили, тоже рыбак. Время шло к обеду, вдруг этот мужик приближается к нам: мол, что делаете? Мы удивились: «Да как и ты, рыбу ловим». «А я рыбу не ловлю, – удивил он нас еще больше. – Я из Лимнологического института Сибирского Отделения РАН, беру заборы проб с глубины. Представляете, какая под вами глубина?» Мы прикинули: «Ну, метров 15…» А он выдает: «Под вами 700-750 метров». Оказалось, здесь скалистый берег резко уходит вглубь, чем отличается и противопложный, иркутский. Случается, что угол наклона отрицательный.

Тем не менее, рвануть назад в Максимиху я решил через мыс Каткова, сократив путь по льду. Я сидел за рулем ГАЗ-69, ехали мы со скоростью километров 70 по снеговице – так здесь называют подтаявший слой льда, который шипит под колесами. Вдруг нас закидало из стороны в сторону – я понял, что подо мной уже не ровный наст, машина ломает лед, но успевает проскакивать вперед. Самое глупое было бы затормо­зить. Я – газ в пол и вперед. Благодаря этому удалось выскочить. Чуть сбавь я скорость, тяжеленная машина топором бы ушла под лед. Когда удалось оторваться, мы увидели, что сзади нас образовалась полынья – озеро разлилось. Испуг был, конечно, большой, – больше так рисковать желание отпало. Пересекать Байкал в разных направлениях некоторым удавалось – но еще больше машин похоронено на его дне.

Объехать пол-Байкала стоило не только ради того, чтобы услышать подобные истории и пожить легендами этих удивительных мест. А еще, чтобы просто полюбоваться красивейшими закатами, освещающими лучами противоположный Ольхон. Погреться у костра, глядя, как шумит беспокойный Байкал, накатывая золотистые волны. В томлении ждать, пока закоптится омулек. И вернуться домой с грудой искристых камней, многогранных, как впечатления от этого путешествия.