Пермская сказка станет былью к 2030 году?

Текст: Игорь Карнаухов

Публичные слушания о стратегии социально-экономического развития Перми на период до 2030 года, в отличие от аналогичных слушаний о поправках в Устав города в конце мая, не привлекли внимания гражданских активистов и прошли тихо-мирно. В содокладах доминировала вузовская профессура, традиционно лояльная власти, – но хоть не председатели ТОСов, и то хорошо… Можно было бы констатировать скучный «одобрям-с», но голоса сомнения всё-таки прозвучали.

Сценарные условия, обрисованные разработчиком – президентом фонда «Институт экономики города» (Москва) Надеждой Косаревой, – предсказуемо безрадостны.

И ЭТО ЕВРОПА?
С 2004 года Пермь может не считаться городом-миллионником. С начала 1990-х годов численность населения краевого центра в целом сократилась более чем на 100 тысяч человек, и превышение рождаемости над смертностью, о котором вовсю трубят и федеральные верхи, и власти края и города, существенно демографической ситуации пока не изменило. Что до миграции, то приезжают в город в основном уроженцы маленьких городов и села (плюс выходцы из Закавказья и Средней Азии), а уезжают перспективные выпускники школ и молодые специалисты – в столичные крупные города.

«Грязный, неухоженный», – такие оценки города фигурировали у экспертов. Будто для того, чтобы убедиться в этом, надо спрашивать каких-то экспертов, а не углубиться с центральной улицы на двадцать шагов в переулок. Репутация криминального центра тоже подтверждается статистикой.

Обеспеченность жильём в Перми хуже всех сравнимых городов. В 2009 году в очереди на улучшение жилищных условий стояли около 17 тысяч семей (почти каждый двадцатый житель города).

В промышленности тон задают крупные нефтегазовые концерны. А мало того, что топливно-сырьевой сектор в наибольшей степени подвержен колебаниям цен, так и центры принятия решений находятся вне пределов края.

Второй огромный сегмент составляет военно-промышленный комплекс, предприятия которого в большой степени зависят от государственного заказа и до сих пор ещё не полностью адаптировались к конкурентной среде.

Лишь четверть крупных и средних предприятий занимаются инновациями. Однако по условиям для предпринимательской деятельности, по докладу Всемирного банка, Пермь в 2009 году среди десяти крупнейших городов России занимала 7-е место, а по сложности создания фирм – последнее.

Плюсы тоже всё те же: выгодное географическое расположение, значительный образовательный, научный и культурный потенциал, и, кстати, сюда же Косарева отнесла высокий уровень гражданской активности.

Далее по почтальону Печкину: это оттого нам сегодня так плохо, что у нас стратегии до сих пор не было.

«Стратегия, – расхваливала Надежда Косарева плод усилий своего коллектива, – позволяет согласовать интересы власти, бизнеса и местного сообщества. Бизнесу она определяет прозрачные условия для ведения предпринимательской деятельности. А жителям даёт возможность соотнести с городом личные стратегии своей жизни!..

К 2030 году, – вещала столичный планировщик, – Пермь должна стать городом, который предоставляет возможности для карьеры, реализации амбиций, формирования активной жизненной позиции!..»

Чтобы сказка стала былью, в губернской столице, например, должно быть уличное освещение всех улиц и набережных. Должны наконец снести всё ветхое жильё… Ну, за двадцать лет вообще-то можно управиться…

И главное – наличие стратегии морально позволяет мэру города на равных заседать за одним столом с коллегами из Екатеринбурга (стратегия «Столицы Урала»), Казани («Третья столица России»), Новосибирска («Мозговой центр России») и других, а то как бедный родственник...

Для Перми Косарева, правда, почему-то не подобрала никакого девиза, и это насторожило декана факультета экономики Пермского филиала Высшей школы экономики Андрея Емельянова.

БЕС СОМНЕНИЯ
«Все города должны привлекать человеческий потенциал. Чем всё-таки Пермь будет отличаться? – вопросил Емельянов. – Например, читаем: «индикатором приоритетного направления является количество вновь созданных рабочих мест». Это показатель более для индустриальной экономики. А если кто-нибудь из наших студентов завтра создаст новый «Гугл»? В нём может сидеть три сотрудника, а налогов с этого бизнеса могут платить достаточно много».

Замечания эксперта показались настолько резонными ведущему слушаний первому заместителю председателя Пермгордумы Игорю Сапко, что он попросил их письменно.

Почему для счастья Перми надо к 2030 году иметь более половины населения с высшим образованием, усомнилась депутат Пермской городской думы Галина Слаутина.

«Мы всё стараемся наполнить вузы, а систему ПТУ и вечерних школ потеряли, – аргументировала политик. – У нас в другом проблема. Представьте: человек пошёл в вуз учиться из престижа и понуждаемый родителями. Отучился за плату, получил специальность, которая не востребована на рынке. Человек: а) не может найти работу; б) не может найти себя в малом бизнесе, потому что тот не развит; в) психологически не может переступить через себя, чтобы перейти на «ступень» ниже – на рабочую специальность. У меня очень мало знакомых, которые с высшим образованием пошли, например, в парикмахеры… Кроме того, хотелось бы прикинуть, во сколько обойдётся реализация стратегии хотя бы на первоначальном этапе».

Её вопросы остались без ответа, ибо, как решительно предупредил Сапко, формат слушаний не предусматривает дискуссий.

«В советское время, – вступился за ВПК депутат гордумы Владимир Аликин, – степень инноваций в Перми была невероятной. Именно у нас, – напомнил профессор, – сконструировали лучший в мире авиационный двигатель Д-30, ракету «Протон», установку залпового огня «Смерч»! Надо верить в нашу систему образования и отраслевые институты».

Вопрос в том, какое образование. Учёные мужи не посчитали нужным опускаться до деталей, каков должен быть, например, объём платных услуг в муниципальных школах. Заведующий кафедрой охраны окружающей среды технического университета Яков Вайсман, на которого у непримиримых экологов до сих пор зуб за позицию в вопросе об утилизации снятых с вооружения ракет, убаюкивал: «Это стратегия. Она не должна опускаться до частностей».

В частности полез его коллега по «политеху», директор центра дорожной информации Михаил Якимов. По мысли учёного, если выделить в отдалённых районах локальные социально-культурные центры, то потенциал уменьшения пассажирских перевозок составит пятую часть!

«Понятно, что если в Кировском районе не хватает работы, то 17 тысяч жителей найдут её, скорее всего, в Ленинском, – рассуждал кандидат наук. – А вместе с Орджоникидзевским районом это все 30–50 тысяч человек, и рабочих мест для них не заменят пока никакие Генплан со стратегией, вместе взятые. Но можно повоздействовать на поездки с культурно-бытовой целью. Это двадцать процентов. А это уменьшение нагрузки на транспорт, на дороги, на бюджет».

Университетские же профессора на все лады упирали на то, что стратегию в существующем виде можно принять и в дальнейшем корректировать, если придётся. «За освещение недостатков стратегии в прессе благодарю профессоров, выступивших на страницах «Пермских новостей» и «Делового Прикамья», – резюмировал Владимир Аликин. – Более ничего приличного я не нашёл».

До декабря на публичные слушания будет вынесен также Генеральный план города – сложилось так, что в Перми они разрабатываются практически одновременно. Это тоже будет любопытно.

ЗАСЕКИ!
К 2030 году в Перми планируется:
• снизить смертность на 20%, в том числе младенческую – в полтора раза;
• сбавить уровень преступности не менее чем вдвое, количество ДТП с пострадавшими – на треть;
• дошкольным образованием охватить всех детей в возрасте от полутора до трёх лет;
• в пермских вузах учить вдвое больше студентов;
• вдвое повысить энергоэффективность жилищного фонда;
• вдвое же – количество патентов на изобретения;
• сроки разрешений на строительство сократить в пять раз;
• на базе будущего технопарка запускать в год не менее тридцати новых компаний и проектов.