Истинно русская мечта

Текст: Наталия Осс

Власть ни в чем себя не стесняет, ничего не стесняется. И правильно делает. Только такая власть легитимна в России.

Ведь как устроена вертикаль русской жизни от веку: простой человек сам себя не ценит, выглядит жалко, особенно на фоне начальства, переминается с ноги на ногу, заикается, мямлит что-то невразумительное, опускает глаза долу. Чем выше по социальной лестнице, тем прямее спина и тверже взор. Скинет такой человек шинельку Акакия Акакиевича и обратится белым лебедем — генералом в золотых погонах, чиновником с мигалкой во лбу, губернатором с указующим перстом или даже целым государем императором, летящим на крыльях ФСО.

Вспомним, как безнадежно смотрелся на трибуне Андрей Дмитриевич Сахаров — взволнованный, заикающийся, отчаянно-отважный. Он ассоциировался с тем крестьянином, что ломает шапку в барской передней. Тонкости способны различать люди искушенные, а для массового зрителя в кино важен герой. То ли дело вальяжный, роскошный, наглый парень, заседающий в президиуме, как у себя на кухне. С таким человеком можно связать будущее страны.

Власть в России — это уникальный ментальный опыт, почти религиозный. Он с успехом заменяет психологические тренинги, хождение к аналитикам, молитвенный и монашеский подвиги, медитацию и прочие способы познания себя как части абсолюта. Власть в России есть путь к индивидуальному освобождению, к осознанию в себе личности. Это немного похоже на картинку из учебника биологии — там показано, как из согбенной обезьяны, задавленной бытовыми нуждами, вырастает человек прямоходящий, указующий, повелевающий.

На слово «обезьяна» не надо обижаться. Вот в недавнем интервью журналу GQ Алимжан Тохтахунов назвал русский народ овцами, которым нужен пастырь, и ничего. Нельзя обижаться на правду.

Коллективного, синхронного прогресса в России не получается. Казалось бы, все разом могли распрямиться и сделаться прямоходящими. Но не получается здесь такой вариант. Прогресс возможен только в индивидуальном порядке и эксклюзивно для представителей власти. Здесь и кроется великая русская загадка, которую умом не понять. «У ней особенная стать», — вот и Тютчев писал о прямохождении власти. Наконец-то разъяснился смысл стихотворения. Власть — единственный способ реализации в стране, где других сфер применения не осталось. Булочник, что ли, может реализоваться? Так ведь даже булочных у нас нет.

Любовь к власти как к становому хребту российской цивилизации непонятна только кучке либерально заблуждающихся. Они взывают к самосознанию, к борьбе за гражданские права, к социальной ответственности, не понимая той простой истины, что человек в России рождается только в момент, когда вступает в должность. Не ранее. Вступившему же гарантировано политическое бессмертие. Любовь народа к власти — это не готовность отдаться любому занимающему трон. Не так уж глуп простой избиратель. Все дело в устройстве социального зрения: только в сидящем на троне избиратель способен углядеть человека. И дальше или полюбить его, или возненавидеть.

Во властителе избиратель, согбенный в три погибели, видит себя. Реализовавшегося, свободного, практически идеального. Психоаналитики, люди материалистические, назвали бы это переносом. Но мы в России, и тут работает тонкая метафизика любви, по Цветаевой: «Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители». Человек во власти — это и есть простой гражданин, задуманный как начальник, но реализовавшийся как подчиненный. Признавая за властителем силу и право, гражданин деятельно мечтает о лучшей жизни, где могли бы быть и мигалка, и домик за пару миллиардов, и лучшие девушки страны в кармане брюк.

Тот же принцип делает миллионные тиражи глянцевым журналам. Смотришь на Джулию Робертс в бриллиантах и на красной дорожке и думаешь, что ты — это она. Мечты девочек быть как Джулия Робертс не имеют, конечно, таких глобальных последствий —- ну разве что растут продажи косметики в магазинах. Мечты мальчиков создают социальную реальность.

Вот, к примеру, выступление Владимира Путина на конференции «Единой России» в Брянске — совершенно эталонная вещь для всякого, кто желает улучшить свои показатели. Свободный и счастливый человек, владеющий собой и аудиторией, с улыбкой чеширского кота, с манерами голливудца — как он отличается от сидящих в зале делегатов! Даже юные и смелые девушки проигрывают на его фоне. А потому что настоящий герой. Стал бы он таким, если бы не власть? Вот именно. Если бы не власть, сидел бы он рядовым делегатом в зале, ловил бы шутки из президиума, одергивал бы серый костюмчик и прикидывал, как в перерыве подобраться к премьеру. Или думал бы, что вокруг весна, а надо высиживать на какой-то дурацкой конференции. И все ради карьеры. А жизнь-то проходит мимо. И девушки красивые внимания не обращают. Только место в президиуме дает свободу. Можешь безнаказанно рассуждать о решении демографической проблемы на примере конкретной кузнечихи, выводить линию от интердевочки до бизнес-леди. Кто бы мог себе еще такое позволить в прямом эфире? Вот именно. Быть равным самому себе в стране, где любая индивидуальность неудобна и опасна, — эта роскошь доступна только представителям власти.

В какой-нибудь Европе, изобильной мужчинами и возможностями самореализации, феминистки подняли бы страшный вой, забросали бы премьера проклятиями, обвинили в сексизме и потребовали отставки. Но у нас механизм работает с точностью до наоборот. Стране недостает ярких мужских характеров, а власть автоматически придает человеку свойства мужчины. Костюм, галстук, деньги, право подписи, секретари, охрана, мигалка. Мужчина в России — это в принципе диковинка и радость в доме. А мужчина во власти — это полнейший эксклюзив и лимитед эдишн. Мужчина, возведенный в степень. Супермен. Какая же радость стране.

Пока видится только одна проблема — мужчин в России двое. Остальные, подавленные личностным величием тандема, тихо сидят по чиновным углам и грызут свой кусочек бюджета. Но двое — это очень мало для большой страны. Последние яркие чиновники пришли во власть в раннепутинское время. С тех пор ярких не прибавлялось. Это не значит, что по кабинетам заседают сплошь бездарности и серости. Несовершенства политической системы ограничивают их возможности к самореализации. Яркому человеку долго под начальником не усидеть.

Вот я уверена, что мэр Собянин яркий и талантливый человек. Но народу его яркость не видна. А случились бы послабления режима или новый поворот в его политической карьере, узнали бы мы и про хобби мэра, и про художественные вкусы. Поделился бы он, уверена, и своими мыслями о женщинах. Он тоже мужчина симпатичный. Кто, например, знал, что Дмитрий Медведев такой продвинутый юзер и знаток современных технологий? А теперь он кумир молодежи. Один знакомый мальчик упрекал при мне своего папу, что у того нет даже твиттера. А у Медведева есть. А ведь поначалу Дмитрий Медведев тоже производил впечатление человека без свойств.

Социологические службы подсчитали, что более половины молодых людей в возрасте до 30 лет хотят быть чиновниками, а не бизнесменами. В надежде на будущую самореализацию. Быть властью — вот истинно русская мечта.

Это иллюзия, что народ России — овцы, нуждающиеся в поводыре. Как и везде в мире, люди хотят иметь гражданские права, жилье, одежду, образование, медицинское обслуживание, пенсионные гарантии, приятный досуг. Только у нас есть нюанс: права реализуются исключительно для представителей власти. Отсюда и русская мечта.

Деньги ничего не решают здесь. Бизнесмену его мечты не гарантированы. Посмотрите на Романа Абрамовича — наверняка и у него масса талантов. А что мы знаем о них? Да ничего. Он скромно улыбается и отворачивается от камер. Никаких афоризмов, даже комментария не выпросить. А ведь мог бы пошутить не хуже Владимира Путина. И писать в твиттере не реже Дмитрия Медведева.

Думаю, путь к социальной модернизации лежит не туда, а обратно. Не в сокращении чиновников и ограничении полномочий власти, а в беспредельном расширении. Когда каждый первый россиянин получит должность и будет иметь от государства все, чего душа ни пожелает, и ничего не производить взамен, мы перепрыгнем через несколько цивилизационно-экономических моделей и окажемся прямиком в социальной утопии. Практически в коммунизме, где всякий будет занят только личной реализацией — в твиттере или на конференции в Брянске.

«Святой муж», управляющий страной, старается, чтобы мудрые не смели сделать чего-нибудь. Когда все сделаются бездеятельными, то на земле будет полное спокойствие» — не есть ли это наш особый путь, начертанный Лао Цзы?