Сидеть не по правилам

Текст: Елена Шмараева

Суд в городе Березники Пермского края уже шестой день рассматривает дело о дисциплинарных взысканиях в женской колонии № 28, где с конца октября 2012 года сидит участница Pussy Riot Мария Алехина. За первые же пару месяцев Алехина успела провиниться четырежды: два раза проспала подъем, пыталась передать письмо через адвоката и пререкалась с руководством колонии. Теперь она все эти взыскания оспаривает: к удивлению всех сотрудников суда Березников и недоумению служащих колонии, процесс по этому вопросу длится не 15 минут, как обычно, а уже неделю.

Алехина добилась того, чтобы ей разрешили общаться с адвокатом лично, а не по видеосвязи, в слушаниях участвует общественный защитник, судья слушает не только речь прокурора, но и вызывает сотрудников колонии — от младшего инспектора до замначальника.

И это не только удивительно, но и крайне познавательно. В этом суде мы узнаем, например, как нельзя себя вести на заседании дисциплинарной комиссии, если ты заключенная: нельзя требовать занести твои слова в протокол, нельзя отказываться от объяснений, даже ссылаясь на 51-ю статью Конституции, нельзя требовать протокол этой комиссии для ознакомления — тебе положена только краткая выписка. Если проспала, нельзя «сонно протирать глаза и невинно смотреть» — это свидетельствует о дерзости заключенного. Нельзя пытаться передать адвокату документы. А запрещая тебе переписку, сотрудник колонии может сослаться на Федеральный закон 125 — и не важно, что он о ратификации договора о выдаче между Россией и Анголой. Ты зэк, у тебя нет права знать, на основании какого закона тебя ограничивают в гражданских правах.Все эти требования, запреты без объяснений и основания для взысканий — они и составляют правила жизни в любой колонии. Они не имеют ничего общего с задачами уголовно-исправительной системы — если говорить именно об исправлении осужденного, — но являются той самой паутиной писаных и неписаных ограничений, сквозь которую продирается каждый зэк.Учится «не попадаться», чтобы заработать облегченный режим, бесконвойное перемещение, право на УДО. Та самая паутина, которая при желании позволяет так называемым офицерам ФСИН превращать любую зону в копейскую колонию: шантаж, угрозы, вымогательство. Не платишь — ШИЗО, а туда всегда есть за что попасть.

Конечно, мы не в первый раз узнаем, что лишиться УДО можно, например, не заложив руки за спину при проходе через тюремный коридор, как было с Михаилом Ходорковским. Или сшив недостаточное количество пар рукавиц. Или «дерзко» ответив сотруднику, или не ответив, или посмев прилечь на койку среди бела дня. Эти нарушения обжалуют, но в основном формально: предпочитают не связываться, приспосабливаться, играть по этим правилам — чтобы в конце концов все-таки продраться через паутину и выйти оттуда, забыв это все как страшный сон.Не удивительно, что именно у Алехиной приспособиться не получается. Ее и на свободе наверняка частенько считали «не от мира сего».Девочка пишет стихи, таскается волонтером по психушкам каким-то, детдомам. Теперь вот спорит с начальником колонии по оперчасти — ну уж, казалось бы, не первый день сидит, а все никак не усвоит, что он начальник — ты дурак. Из тех, что качают права и ссылаются на Конституцию в разговоре даже с пьяным ментом в фуражке на затылок, из тех, что так любят спрашивать «на каком основании» — даже когда уже сидят на деревянной шконке в полутораметровой камере ШИЗО.

И, конечно, по здравом размышлении за Алехину прежде всего страшно. Таких, как она, не любят не только полноватые тетки в уродливой фсиновской форме, которые пыхтят и краснеют на свидетельской трибуне суда в Березниках. Таких не любят сами зэчки, которые давно приспособились к ходу вещей в колониях и не привыкли рассуждать, есть ли в правилах смысл и основаны ли они на законе. Сигареты россыпью, дачка с воли, мечты об УДО, которое самая главная ценность и которого можно лишиться, если выделываться, как некоторые.Но, с другой стороны, Алехиной хочется сказать спасибо. Ведь если бы не она, такая «не от мира сего», «не врубающаяся», разве мы полюбовались бы на оперативных дежурных, которые на вопрос судьи «Кем подается команда «подъем»?», как в плохом анекдоте, отвечают: «Голосом подается»? Разве услышали бы, что «в колонии нельзя пользоваться Конституцией»?Разве увидели бы заместителя начальника ИК-28 по оперативной работе майора Романа Игнатова, который не стесняется рассказать в суде, что протокол заседания дисциплинарной комиссии не соответствует тому, что происходило на заседании комиссии?

Интересно, что судья города Березники, у которой до этого процессы по дисциплинарным взысканиям вряд ли длились дольше 15 минут, ведет себя так, будто слышит и видит это тоже впервые, удивляясь сотрудникам колонии № 28 как не родным. Правда, почему-то не верится, что все эти дисциплинарные взыскания она с Алехиной снимет. И в колонии вряд ли что-то поменяется — скорее всего, Маша получит еще десяток замечаний, как только этот процесс закончится.

Изменится только то, что мы благодаря Алехиной теперь тоже будем обо всем этом знать.