Вы скучаете по Сталину и сталинским временам?

Как я могу скучать по чему-либо, если я это не пережил? ИМХО вопрос некорректно поставлен. Желаете ли Вы подъема страны (в самом широком понимании), как во времена Иосифа Виссарионовича? Ну, или, чтобы уж совсем - Желаете ли Вы повторения эпохи Сталина?

50 миллионов жизней - это цена "подъёма"? Спасибо, а можно без такого "счастья"?

РАБ, ОН СПИТ И ТО ПО РАБСКИ,
ОН ВО СНЕ ХОЗЯЙСКОЙ ЛАСКЕ
РАД КАК ЗЕРКАЛУ ДУРАК.
НО СЛУЧИСЬ КАКОЙ РЕЗОН,
ПРИКЛЮЧИСЬ КАКАЯ СМУТА
ЧТО НИ ВЗЯТЬ - СО ВСЕХ СТОРОН,
НЕТ ПРОДАЖНЕЕ ИУДЫ.
ТАК ЧТО ЛУЧШЕ ДАТЬ РАБУ
ПРАВО ВЫБОРА И ХОДА,
СБРОСИТЬ ВСЕ ЧТО ЕСТЬ ТАБУ=
ОН ПОГИБНЕТ ОТ СВОБОДЫ.

ну ВД40 он точно по Сталину не скучает понимает что ему за его длинный язык давно бы голову вместе с языком оторвали...а сейчас такое раздолье мели чего хочешь...

Вера, а это что?

Я снова задаю себе вопрос: Вера – это что? Действительно, что это такое вера. Я искренне ищу ответ, поскольку без него я не отвечу и на следующий вопрос: в чем смысл жизни. И зачем она жизнь нам нужна. Чувствую, как здесь я прикасаюсь к самому важному, что только есть в нас. Без претензий на эпохальное открытие, я стараюсь найти самое простейшее, а значит и самое верное определение. Вера – это, видимо, то, что происходит из сопоставления того, что мы имеем, и того, к чему стремимся. То, что определяет весь наш душевный настрой. То, что по большому счету, дает направление всему нашему движению по жизни, и даже отвечает на вопрос вечный и мучительный: « В чем смысл жизни». Нет веры, и всего перечисленного тоже нет. Как нет и самого человека. Поскольку только у человека, на его счастье или несчастье, наделенного умом, сердцем и душой, все его поступки определяются не только чувством голода, инстинктом размножения и прочими телесными потребностями. Но еще, и даже прежде всего, верой. И вот тут возникает следующий вопрос. ВЕРА ВО ЧТО ?
А как же все-таки нам человекам жить всем вместе, прими мы, о чудо, мысль, предложенную однажды Робеспьером и по сути развитую Марксом. То есть, если однажды мы все проникнемся мыслью о культе Разума. А ответ уже дан. Будете смеяться, будете называть меня безнадежным дураком-утопистом. Но я не могу этого не сказать. Потому как другого ответа и не вижу. Весь этот ответ прописан в известном Кодексе строителя коммунизма. Если кто с ним не знаком, то вот пожалуйста, почитайте.

Текст «Морального кодекса строителя коммунизма»

Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

А теперь прочтем другой текст. Он был начертан на скрижалях (двух каменных досках) более 33 веков назад и вручен самим Богом Моисею. И это тоже был, если хотите, моральный кодекс поведения человека в жизни. Первый кирпич в основу поведения людей в среде себе подобных.

Десять заповедей.

Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им.

Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо не оставит Господь без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно.

Наблюдай день субботний , чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь.

Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

Не убивай.

Не прелюбодействуй.

Не кради.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

Не желай жены ближнего твоего, и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни осла его, ни всего, что есть у ближнего твоего.

А теперь, сделав обязательную поправку на время, произведем сравнительный анализ двух эпохальных произведений. Тексты почти идентичны. Во всяком случае, дух обоих текстов, их философия совершенно тождественны. Они как две страницы из одного учебника Нравственности. И оба они принадлежат двум различным религиям, двум различным верам. Вся-то и разница между ними в том , что одна из них обещала царство справедливости на небе, а другая на земле.
Да,каждая из этих двух вер, обещала идеал человеческих отношений и счастливое состояние наших душ в неведомом и еще непознанном мире. Мире призрачном, фантастическом, недоступном. Церковь назвала этот мир, поделенным надвое, Раем и Адом.
С Адом все более-менее ясно. Ясно и до боли конкретно. Сковородка! Ну, а что такое вожделенный Рай? И вот здесь сплошное непонимание, которое не помогает разрешить даже и творение великого Босха. Что это такое, спрашиваю я себя, за существование в состоянии вечного блаженства? Какого блаженства? Существование, лишенное всех моих земных ощущений, страстей, желаний, устремлений, счастья в земном понимании. Состояние, в которое за мою праведную жизнь, как высшую милость, меня возвращают к тому времени, когда мои прародители еще не вкусили от плода древа познания добра и зла. А в этом состоянии уже нет ни того, не другого. Ни добра, ни зла.
И вот я слоняюсь без всяких желаний с голой Евой, которая не возбуждает во мне никаких желаний, по некому ботаническому саду, слушаю сладкоголосое пение птиц. И всё. И больше ничего. И так всю вечность. И ни жизни, ни слез, ни любви. И ненависти тоже. И очень нужно оно мне, вот такое вот существование. Без смысла, без цели, без радостей, и отчаяний, без побед и поражений. На Земле мы иной раз задаем себе вопрос: А ради чего мы живем? А в Раю, какой мы вопрос себе зададим? А там уже нет вопросов. И проблем тоже нет. И жизни тоже нет.
Нет, скажу я вам, не нужно мне такого Рая. Дайте мне жизнь земную, всю наполненную страстями, чувствами, желаниями и страданиями. Даже и при всем моем крепком убеждение в том, что всему приходит конец. Всему. И мне хочется повторить слова библейского мудреца: Все проходит. Все. Кроме одного. Самой жизни. И здесь я имею ввиду не мою личную жизнь. Я имею ввиду жизнь, как явление, сотворенное на нашей Земле отнюдь не Богом. И вот ее-то, жизнь, нам и надо сохранить. И все наше существование должно быть наполнено служением этой цели. Чтобы огонь этой жизни, я повторяю, не потух.
Но а Вера у меня все-таки есть. Пусть, по моему убеждению, Бога нет, но ведь совесть пока еще никто не отменял. А она, Совесть, если она, конечно, присутствует в наших душах, может быть, куда как суровей милосердного Бога. Она ведь может и не простить за греховные наши деяния. Да, чаще всего именно так оно и бывает. Не прощает.
Моральный Кодекс строителя новой жизни, оплеванный да и сильно подзабытый сегодня, весь как есть, до последней буквы и запятой, зиждился на неосязаемом и, тем не менее, таком прочнее гранита понятии, как Совесть. А вот, у кого совести нет, очень даже замечательно может жить без всякого кодекса. И без заповедей тоже. И считать совершено правильным положение, при котором один вечно небритый дядя, недоучившийся студент, не отметившийся в жизни никакими талантами, нагреб самым неправедным путем сокровища несметные. Тогда как по всей нашей немалой стране по данным официальной статистики средний доход 23 тыс. рублей в месяц. А то и меньше. И при этом бессовестность негласно введена с нашего согласия в ранг государственной политики, а даже национальной идеи. А мы как будто даже и не замечаем этого. И при этом говорим о свободе совести. А Ключевский, наш знаменитый историк, говорил: О свободе совести говорят, прежде всего, те, кто хотел бы освободиться от совести вовсе.
Оба, выше приведенные тексты, обращены к душе человека, к его совести. И в равной степени оба текста обозначают пределы поведения человека, и этим самым ограничивают его свободу, что собственно и делают его человеком.
Всё.

Мартынов