Жизнь после кризиса

Кризис ликвидности, по сути, задел российский финансовый рынок лишь краешком. Но - по самому больному месту - наличию ресурсов и, соответственно, шансам на устойчивость в будущих бурях.

Наблюдатели полагают, что в августе закончился затянувшийся на три года «медовый месяц» в отношениях западных инвесторов и российских банков. «Дешевые» деньги, лившиеся в нашу страну широким потоком, становятся проблемой. Отечественным банкам, которые в той или иной форме назанимали на внешнем рынке более $110 млрд, придется переместить акцент на внутренние резервы роста. И сделать это в условиях определенного недоверия, порожденного кризисом.

«Обострение проблем с ликвидностью во второй половине августа еще раз продемонстрировало уязвимость российских банков к оттоку капитала и неблагоприятной конъюнктуре мирового финансового рынка, - констатируется в недавно опубликованном докладе Standard & Poor’s «Анализ рисков банковского сектора». - Уровень рисков в банковском секторе России по-прежнему выше, чем на других аналогичных рынках». Аналитики S&P считают, что российская банковская система по-прежнему подвержена риску резкого сокращения ликвидности под влиянием панических настроений и «проблемы с ликвидностью в российской банковской системе в ближайшие месяцы могут возникнуть вновь». В S&P отмечают, что зафиксированный в настоящий момент уровень кредитных рейтингов российских банков (в среднем «В+») остается одним из самых низких в мире. Аналитикам, правда, возразил президент Ассоциации российских банков (АРБ) Гарегин Тосунян, который полагает, что иностранцы «все время стараются занизить рейтинги наших кредитных организаций», поскольку «опасаются конкуренции со стороны российских банкиров».

Однако факт остается фактом: долгов у российских банков пока больше, чем собственных капиталов.

ГДЕ ДЕНЬГИ, ЗИН?
Одним из магистральных способов наращивания мускулов многие аналитики считают продолжение процессов слияний и поглощений (M&A). Причем, как отмечают участники рынка, если прежде процессы слияний и поглощений обычно происходили в случаях неуспешности бизнеса поглощаемого банка или решения его владельцев «выйти из дела», то ныне наступает время более осмысленных M&A.

«Участники слияний и поглощений на современном этапе выстраивают консолидированную стратегию, которую не под силу осуществить кому-то из них в одиночку, и четко просчитывают доходность от M&A, - говорит аналитик Вилора Авилова. - То есть сейчас можно констатировать, что в результате слияний и поглощений планируется некий синергетический эффект - бизнес достигает позиций, которые без M&A были бы недостижимы».

Активные процессы слияний и поглощений на российском банковском рынке начались в 2004 году: ВТБ приобрел Гута-банк, РГБ приобрел и взял себе имя Инвестсбербанка, казанский «АК Барс» купил саратовский Наратбанк, с чего развернулась его широкая экспансия в регионы. В 2005 году энергично покупали ВТБ (приобрел петербургский ПСБ за $300 млн), НОМОС-банк (приобрел Регионбанк за $8 млн), Конверсбанк (купил банк «Енисей» за $7 млн), «УралСиб» (приобрел краснодарский Югбанк за $60 млн), объединились банки «Зенит» и «Девон-кредит».

В 2006 году M&A энергично продолжались, в частности екатеринбургский банк «Золото-платина» присоединился к челябинскому «Мечелу», Конверсбанк приобрел ИнтерПрогрессБанк и калининградский Инвестбанк, австрийский Raiffeisen International Bank приобрел 100% акций Импэксбанка, венгерский OTP Bank — более 96% акций Инвестсбербанка, германский Deutsche Bank — 60% акций Объединенной финансовой группы, Nordea Bank Finland — 85,7% акций ОргрэсБанка, американский инвестбанк Morgan Stanley — 100% Городского ипотечного банка, а германский Commerzbank начал вхождение а Промсвязьбанк, приобретя 15,32% его акций.

Из самых успешных слияний прошлого года участники рынка отмечают объединение Уралвнешторгбанка и Сибакадембанка, в результате которого образован УРСА Банк, ныне входящий в первую двадцатку российских банков по объемам активов и собственного капитала. «По большому счету это самый крупный и удачный пример M&A в российском банкинге, — отмечает независимый финансовый аналитик Кирилл Шмалев. — Но пока неясно, будет ли у этого примера масштабное продолжение».

По оценке аналитиков Mergers.ru, объем банковских слияний и поглощений вырос за прошлый год на 147% и достиг $4,8 млрд. Однако именно в этом, рекордном году процессы M&A на российском финансовом рынке больше стали напоминать процесс поглощения самого российского банкинга.

БОЛЬШОЙ ДРАНГ НАХ ОСТЕН
Из крупных сделок M&A в прошлом году лишь две прошли без участия иностранцев — покупка «МДМ-Банк Санкт-Петербург» и поглощение банка «Национальный стандарт». Как уже констатировал «Профиль», к настоящему времени участие иностранного капитала в российской банковской системе превысило 21%.

По словам Эреза Махарала, аналитика компании Meridian Companies House, фантастический рост цен на недвижимость и огромный спрос у россиян на кредиты (причем мы готовы брать их под неслыханно высокие для Запада проценты) привели к тому, что ныне «на Западе желающих поиграть в русскую кредитную пирамиду предостаточно». В результате мы наблюдаем парад-алле тяжеловесов мирового финансового рынка. И этот парад продолжается. Венгерский OTP Bank доводит свою долю в Инвестсбербанке до 100%. Итальянская группа UniCredit, которой принадлежит Международный Московский банк, также намерена расширить свое присутствие в России.

«Пока разница в уровне процентных ставок будет привлекательна для зарубежных инвесторов, приток иностранного капитала в банковский сектор России будет нарастать, — констатирует Юрий Голаев, один из топ-менеджеров Юниаструм Банка. — При этом искусственное ограничение иностранного капитала, в том числе посредством «заградительных» мер, не найдет понимания на Западе. На фоне стремления России стать равноправным партнером на мировых финансовых рынках это серьезная проблема».

Павел Медведев, шеф думского подкомитета по банковскому законодательству, еще более конкретен: «По закону такое ограничение ввести можно, и, я думаю, оно будет введено при вступлении России в ВТО (предположительно на уровне 50%). Однако «вступительные» ограничения действуют лишь 5—7 лет, постепенно ослабляются и снимаются. Так что есть опасность или нет в экспансии иностранного капитала, мы должны быть к ней готовы».

По мнению Медведева, «бояться иностранцев» на банковском рынке уже поздно. «Не мытьем, так катаньем они получили на него практически свободный доступ, во всяком случае к самым лакомым частям», — отмечает депутат. Либерализация валютного регулирования открыла инвесторам свободный доступ в Россию, и ныне, по оценке специалистов, до 50% обращающихся на российском банковском рынке средств — это западные деньги.