Идеи для новогодней вечеринки

В начале 1930-х гг. психолог Лев Выготский день-два в неделю обязательно проводил с детьми. Наблюдал, как играют дошкольники и младшие школьники. После смерти Выготского его работы о влиянии игр на психику продолжили коллеги. «Мы до сих пор в чем-то используем его идеи. Советские исследования психологии игр были далеко впереди мирового уровня в этой области», — убежден психолог Дмитрий Давыдов. 20 лет назад, объясняя школьникам основы социальной психологии, Давыдов придумал игру на тему сериала «Спрут». Фильм тогда был хитом: во время его показа в СССР пустели улицы. А через несколько лет в стране не осталось, пожалуй, ни одного вуза, в котором студенты не играли бы в «Мафию». Впрочем, психологические трюки лежат не только в основе игр, которые придумывают психологи.

ХОЧЕТСЯ И КОЛЕТСЯ
«Специфическое удовольствие игры связано с преодолением непосредственных побуждений, с подчинением правилу, заключенному в роли», — писал Выготский про детей. Во взрослых играх, которыми развлекаются на вечеринках, все точно так же. Тесные рамки, ограничения игры помогают выявить в человеке то, что в обычной жизни оказывается скрытым. Главное — с рамками не переборщить, чтобы не вышло как в «Идиоте» Достоевского, где petit jeu у Настасьи Филипповны обернулась депрессивным скандалом. Идея, чтобы каждый из гостей рассказал о себе «такое, что сам он, по искренней совести, считает самым дурным из всех своих дурных поступков в продолжение всей своей жизни», в той компании вышла слишком далеко за границы допустимого. В другой, быть может, пошла бы на ура. «Такого рода игры приносят удовольствие людям, обладающим определенными изъянами личности, — отмечает действительный член Европейской психотерапевтической ассоциации Ирина Финько. — Душевный стриптиз — это уже не игра, и, как он повлияет на реальные отношения, вопрос не праздничный».

Испытывать границы допустимого, но слишком далеко за них не заходить — главный секрет игры в фанты. В компании из шести и более человек каждый кладет в шляпу по 2-3 свои вещицы. Ведущий вслепую тянет фант, а из другой шляпы достает записку с заданием, которое должен выполнить хозяин вещи.

Хорошие задания придумать просто: нужно предписать поведение, которого человек в обычной жизни старается избегать. «Хороший фант — жесткий фант», — категоричен автор игрового проекта printfun.ru психолог Антон Карелин. Многие боятся публичных выступлений? Вот и тема: подойти к столику, за которым веселится соседний отдел, и затянуть: «А теперь лекция “Платон и неоплатоники в свете философии жизни”, располагайтесь поудобнее, в ближайшие сорок минут вас ждет…» Болезненная гордость? Лучшее лекарство — впарить давнему знакомому гербалайф.

«Игра включает в участниках энергию, когда задания удерживаются на грани: не скучно, но и не слишком жестко. Для одного изобразить жеманного гея — веселая шутка, для другого — невыносимое испытание», — говорит Финько. «Класс фанта — в челлендже, а не в унижении», — согласен с ней Карелин. «Надо же! Оказывается, я смог это сделать!» — если такое подумает каждый участник игры — значит, она удалась.

ЯСНО БЕЗ СЛОВ
Показать жестами какое-нибудь слово — фант настолько популярный, что от него произошла самостоятельная игра «Крокодил». Главная игровая наживка тут — не преодоление внутренних барьеров, а общение без слов. Оказывается, это очень приятно.

Компания в шесть человек и более делится на две команды. Первая придумывает слово, которое тайно сообщает представителю соперников. Тот должен с помощью движений, не издавая ни звука, изобразить слово «своим» так, чтобы они поняли, что было задумано.

Глядя на опытных игроков, кажется, что они передают слова путем телепатии — так напряженно они смотрят друг другу в глаза. Игроки ловят тончайшие оттенки понимания на лицах отгадывающих, улавливая, в какую сторону ему дальше вести показ. Вот девушка делает вид, что лезет на стенку. Ее команда отгадывает: «Миссия!» Оказывается, она пыталась изобразить Тома Круза в фильме «Миссия невыполнима».

«Игра на полную катушку включает ассоциативное мышление, это отлично тренирует головной мозг», — говорит Сергей Мелимук, президент ассоциации «Игра “Крокодил”». В Москве ассоциация объединяет около полутысячи человек, у них есть судьи, правила и строгий регламент. По словам Мелимука, для полного взаимопонимания за пару недель до ответственных игр команды устраивают настоящие тренировки — это сильно повышает шансы на победу.

«Одна из главных проблем повседневного общения — люди говорят, не понимая друг друга, — говорит Мелимук. — “Крокодил” решает эту проблему: человек лучше настраивается на собеседника и мгновенно схватывает, понимает ли тот его».

После правильного «Крокодила» хочется спать. «Когда нельзя говорить, люди вдруг вспоминают, что у них есть не только голова и руки, но и плечи, спина, ноги — части тела, не включенные в привычную коммуникацию, — рассказывает ведущий тренер центра подготовки персонала “Класс” Ирина Баранова. — К концу игры у участников наступает полусонное состояние, ведь пантомима — отличный способ релаксации».

Чтобы втянуться в игру, Мелимук советует начинающим не углубляться в сложные слова и не выходить за рамки темы, например «Классика советского кино». «Иронию судьбы, или С легким паром!» только на первый взгляд сложно отгадать — в этом фильме масса сцен, до боли знакомых каждому. Из политических деятелей Ленин отгадывается за секунду, а вот Путин для «Крокодила» — очень непростая фигура.

МАФИЯ БЕЗМЕРНА
Если в фантах игроки учатся проходить через внутренние барьеры, а в «Крокодиле» — общаться без слов, в «Мафии» от них требуется и то и другое. Думаете, это просто — одновременно лгать человеку в лицо и пытаться понять, не делает ли он то же самое? Игра необычайно заразительна. Из общежитий МГУ она расползлась по учебным заведениям СССР и вместе с утекающими из страны мозгами проникла в Европу и США, Китай и Японию. И вот уже компьютерщик из компании Sun Чарльз Наттер жалуется, что «Мафия» губит конференции программистов. Вместо того чтобы по ночам собираться и писать гениальный код, хакеры пытаются угадать, кто из них убийца.

Суть игры в том, чтобы раскрыть замаскировавшихся мафиози. В компании не менее восьми человек: каждому выпадает жребий — быть одним из 2-3 мафиози, комиссаром полиции или честным гражданином. По подозрению игрок может быть «расстрелян» — выведен из игры. Побеждает сторона, представитель которой остается в живых последним.

Роль мафиози вызывает к жизни теневую сторону души, которая есть в каждом, — злую, хитрую и коварную. «Для многих это испытание на прочность исключительно позитивного представления о себе», — говорит Баранова. Игрок в роли комиссара, скрываясь от мафии, осуществляет свое лидерство подспудно. Парадокс в том, что за это он не получает ответной благодарности — это трудное переживание высокого порядка.

В «Мафию» трудно играть тем группам и сообществам, у которых сотрудничество и взаимопонимание в крови. Но тем интереснее. На примере игры Давыдов показывает японцам, как отстаивать свое мнение в группе и сомневаться в авторитетах — «считается, этих качеств недостает в японской культуре общения».

«Любая игра — это наша попытка наложить хотя бы какую-то сетку правил на принципиально хаотичную реальность», — подытоживает юнгианский аналитик, индивидуальный член Международной ассоциации аналитической психологии Лев Хегай. Популярными становятся игры, в которых эта сетка правил выключает обычные способы коммуникации. Самые правильные слова, сказанные не тем тоном, означают провал в «Мафии», а в «Крокодиле» слова и звуки вообще запрещены. Эти игры цепляют потому, что отрезают или делают неэффективным привычное общение при помощи слов. Открывается простор для того, что обычно называют интуицией: моментальных выводов, эмоциональных реакций, первых впечатлений. Считая себя мыслящими разумно и логически, мы необыкновенно преуспели в том, чтобы не замечать эту часть своего сознания. И тем приятнее бывает обнаружить, на что она способна.

Текст: Юлиана Пучкова, Михаил Попов, Smart Money