Желание быть испанцем

Славный экономист Е. Ш. Гонтмахер сперва привлек внимание общественности и властей рассуждением о том, как местные руководители, ленивые, алчные и перед престолом криводушные, могут в условиях кризиса довести дело до событий, имевших место в 1962 г. в Новочеркасске. Однако, начав за упокой, Е. Ш. Гонтмахер решил продолжить за здравие, предложив уже не северокавказские, но пиренейские исторические аналогии, причем куда более приятные.

В рамках благонамеренной социальной утопии, совсем не чуждой русской культуре, Е. Ш. Гонтмахер изобразил, как неуклонное сползание во все более и более тяжкий кризис, сползание, от которого никак не лечили стандартные заклинания, вдруг было остановлено порывом «одного из крупнейших бизнесменов». Патриций, «доведенный до предела попытками отобрать у него и его коллег собственность», объяснил российскому правителю, что «события могут принять необратимый характер», а на вопрос президента «что же вы предлагаете?» отвечал: «Выходить из кризиса всем вместе». Зачин вполне шиллеровский: «Благородный и пылкий… Дон-Карлос трогает зрителя до глубины сердца. Великодушный маркиз Поза, пробуждающий в нем ревность к добродетели и к героическим делам, представлен автором в пример истинно великого мужа», а изящный намек на короля Филиппа, Дон-Карлоса и великодушного маркиза-бизнесмена вполне уместен, поскольку далее маркиз рассказывает Дон-Карлосу «об очень похожем опыте Испании, которая смогла от диктатуры перейти к демократии и, главное, войти в число экономически и социально развитых стран без потрясений и человеческих жертв. Тогда за круглый стол сели представители всех (без исключения) конструктивных политических сил страны и смогли договориться о принципах ее дальнейшего развития. Этот прецедент вошел в мировую историю как пакт Монклоа».

Далее утопия рисует, как «рядом сидели лидеры парламентских фракций, вожаки “прогулок непослушных”, культовые деятели искусства, бизнесмены, губернаторы-тяжеловесы, ведущие ученые и эксперты, реальные, а не ручные правозащитники, лидеры неимитационных общественных организаций», которые совокупными усилиями направили Россию на путь свободы и процветания.

Строгий критик мог бы отреагировать на мечтания Е. Ш. Гонтмахера в жанре старинного извета: «В кругу таких же умствователей и афеистов говорил крамольные речи: надобно-де в России созвать Генеральные Штаты»; критик благожелательный скорее заметил бы, что нарисованная автором картина есть полное торжество соборности — ну а к православию и народности автор подтянется чуть позже. Ведь названия могут быть различными: круглый стол, Земский собор, Съезд народных депутатов, Генеральные Штаты — смысл-то один и тот же. Собрание, созываемое властью в критической ситуации, когда жить по-прежнему оказывается уже невозможно и надобно договариваться с землей о том, как жить дальше. От хорошей жизни Генеральные Штаты не созывают, но когда дело доходит до ручки, тут и великодушного маркиза послушаешь, и собор созовешь.

Все так, но вдумаемся в смысл старинного доноса. В том ли крамола, что констатируется скверное положение дел и необходимость согласия с землей, или же? Скорее всего, критик будет иметь в виду именно второе. В ответ на мечтательное: «В одном из президентских загородных дворцов за круглым столом собралась неожиданная компания» — напрашивается напоминание о том, что в 1789 г. в одном из королевских загородных дворцов (Версаль уж никак не хижина) за круглым столом тоже собралась неожиданная компания и результаты деятельности компании оказались неожиданными. По состоянию на 1793 г., так даже и весьма неожиданными. Иные могут вспомнить Генеральные Штаты, созванные М. С. Горбачевым в мае 1989 г., — к 1993 г. эффект тоже был не во всем гармоничным.

То есть само по себе желание быть испанцем: «Будет в нашей власти // Толковать о мире, // О вражде, о страсти, // О Гвадалквивире» — понятно и почтенно, вот бы и нам так упромыслить, как оно в 1977 г. получилось на Пиренеях, однако одного произнесения магической фразы «пакт Монклоа» явно недостаточно. Потребно еще и разъяснение, почему есть основания полагать, что выйдет, как в Испании в 1977 г., и не выйдет, как в других странах в другие годы. Без примерной статистики по таким опытам и без попыток эту статистику осмыслить — почему в одном случае так, а в другом эдак — рекомендация может получиться довольно безответственной.

Ведь, к несчастью, испанский опыт довольно уникален. Польский круглый стол 1989 г., некоторое время также ставившийся в пример, теперь уже не ставится