Кто виноват?

Если принять эту историю всерьез, а Достоевский ее, несомненно, для того и придумал, хотя и ссылается на «одну книгу» про «какой-то где-то» суд, православному читателю ничего не остается, как отомстить за распятого ребенка, а заодно и за распятого же Христа. Так создаются слухи (дон Базилио сказал бы клевета). Алеша, а вместе с ним и Достоевский якобы «не знает», режут ли жиды младенцев на Пасху; Лиза «в одной книге» якобы читала про мальчика, распятого жидом, который к тому же обрезал ребенку пальчики на обеих ручках и «любуется» его агонией. Богатое и иногда извращенное воображение Достоевского часто заставляет его сильно сгущать краски (вспомним хотя бы эпизод из «Бесов», где Ставрогин тоже «любуется» тем, как вешается 9-летняя девочка, которую он растлил). Но слух пущен и будет иметь известные последствия не только для гипотетического жида, но и для его вполне реальных единоверцев, поскольку к евреям издавна применяется принцип коллективной ответственности.

Так, у известного историка Льва Гумилева находим: «В Киево-Печерском патерике есть рассказ о печерском иноке Евстратии, проданном в Крыму торговцу-иудею. Тот требовал от инока отречения от Христа, мучил его и, не сломив голодом привыкшего к постам Евстратия, распял монаха. (Непонятно, каким образом иудей мог распять монаха единолично. Для этого ему нужна была посторонняя помощь хотя бы распинаемого. – Г.Б.) Монах погиб. Слух о случившемся прошел по всему Крыму и достиг Константинополя. Император Византии Алексей Комнин преступлений не прощал, шутить не любил и уничтожил еврейскую общину в Крыму». Похоже, что Гумилев ликует по поводу того, что из-за «слуха» вырезают ВСЕ еврейское население Крыма. Он, по-видимому, солидаризируется с этим преступлением. Однако историк не считает нужным объяснить, почему ни Лавра, ни киевский князь Святополк II, как ни странно, не вступились за своего монаха. Возможно, они не поверили «слуху», и, чтобы погром все-таки состоялся (в 1113 году, первый зарегистрированный на Руси), пришлось дожидаться смерти князя. Чтобы остановить погромы, призванный боярами Владимир Мономах «потребовал прекратить истребление евреев... но им предлагалось немедленно выехать туда, откуда они явились» (там же).

Приведем еще несколько цитат из «Дневника писателя», посвященных евреям. Хотя Достоевский и скромничает: «Поднять такой величины вопрос, как положение евреев в России... имеющей в числе сынов своих три миллиона евреев, – я не в силах», все же эта «непосильная» задача его и не отпугивает. Он не только цитирует факты, почерпнутые из газет, он их и предсказывает и даже предвкушает: «...я только что прочел в мартовской книжке (? – Г.Б.) известие о том, что евреи в Америке и в Южных Штатах уже набросились всей массой на многомиллионную массу освобожденных негров и уже прибрали ее к рукам по-своему, известным и вековечным своим «золотым промыслом» (? – Г.Б.), пользуясь неопытностью и пороками эксплуатируемого племени. Представьте же себе, когда я прочел это, мне тотчас же припомнилось, что мне еще пять лет назад приходило это самое на ум, именно то, что вот ведь негры от рабовладельцев теперь освобождены, а ведь им не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз набросятся евреи, которых столь много на свете» (там же).

Итак, евреев «столь много на свете». Что можно сказать на это! Целая программа в одной фразе. Не слишком скрытый призыв Достоевского нашел-таки отклик, и поставленную им проблему впоследствии попытались решить. Интересно здесь и употребление ласкательного суффикса: «жертвочка». Звучит так же естественно, как, например, виселичка или трупчик. Видимо, Достоевский очень доволен своей дальновидностью: ведь вот он уже пять лет назад предвидел и, может быть, даже предвкушал. Он пророчествует и стращает с пеной у рта: «...близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов» (там же). Достоевский настолько увлекся, что забывает уточнить, о каких именно «идеях» идет речь; то ли он сам еще не решил, то ли это такой литературный прием: туманность, расплывчатость мысли, тем более высказанной с таким темпераментом, будит воображение, навевает страшные предчувствия.

ЭХО РАСПЯТИЯ
Но вернемся к распятиям. О тех, которые состоялись «где-то как-то», говорить трудно. Но вот Христос. Его распятие представлено в Евангелиях так живо, как если бы автор лично присутствовал при описываемых событиях. Все эти враждебные фарисеи и саддукеи, не желающие верить чудесам, происходящим на их глазах, синедрион и первосвященник Каиафа, требующие и добившиеся смертного приговора, ненавидящая толпа, страдания и одиночество Христа перед лицом смерти... Нет сомнений. Было, было распятие!

В Евангелиях – священных книгах, написанных святыми, события представлены как акт обвинения Иуды, который предал, и евреев, требовавших казни и с подозрительной готовностью, я бы сказал, с радостью бравших вину на себя («Кровь Его на нас и на детях наших»). Странная, противоречивая ситуация. Ведь Христос-Спаситель для того и явился на землю, посланный Богом-Отцом, чтобы Своими страданиями, Своей кровью искупить грехи человечества, спасти... Правда, он обращался к Отцу с мольбой, чтобы Его «миновала чаша сия», да и Иуде вряд ли импонировала роль предателя. Oн даже попытался уклониться, так что Христос был вынужден призвать его к порядку: «Тогда Иисус сказал ему: что делаешь делай скорее». Однако Бог-Отец был непреклонен, и Христу ничего не оставалось, как выполнить свою роль в этой мистерии так же, как и евреям с Иудой роль, от которой они не могли отказаться, учитывая высокий ранг Драматурга. Во время ареста Петр, который ни о чем не подозревает, пытается сопротивляться, но Иисус его останавливает. «Симон же Петр, имея меч, извлек его и ударил первосвященнического раба и отсек ему правое ухо... Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели мне не пить чаши, которую дал мне Отец?» Евангелие от Матфея дает несколько иной вариант: «Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» После осуждения Учителя Иуда решается на отчаянный жест: «И бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился», в знак ли протеста или декларация своей невиновности, оставшаяся почему-то незамеченной.

Нас интересует не столько антисемитизм в России, где он носил более или менее стихийный характер, в отличие от средневековой Европы, где инициатива часто исходила от властей и Церкви. Интересно не столько то, что обвинение в распятии Спасителя пало именно на евреев, но то, что оно сохранялось в течение 2000 лет, хотя в Евангелиях и ясно сказано, что такова была воля Божья. Это настолько очевидно, что нельзя было не заметить, стоило внимательно прочитать Евангелия. За всем этим скрывается какая-то логика. Какая?

Так почему же все-таки евреев и Иуду обвинили в смерти Спасителя? Да и была ли смерть? Евангелия единодушно утверждают, что Он ожил, воскрес на третий день после казни. Тысячам, десяткам тысяч распятых повезло меньше. Тогда, может быть, спасение человечества заключается в самом факте страдания, и, вознесясь на небо, Христос доверил эту миссию избранному народу? Чего-чего, а страданий евреям досталось на протяжении всей истории: изгнания, крестовые походы, массовые избиения, насильственные обращения, всевозможные обвинения, направленные против евреев и потому не нуждавшиеся в доказательствах, кровавый навет, костры, погромы и, наконец, Холокост как вершина божественного замысла. Воистину неисповедимы пути Господни.

Спасет ли это человечество – Бог весть.

Текст: Григорий Бессерман, Независимая газета