Проблема обложения

Текст: Георгий Бовт

За что бы еще начать брать деньги из того, что уже есть? Видимо, это главный или один из главных вопросов, который заботит российскую номенклатуру. Вопрос о создании чего-либо нового, пусть с той же целью — чтоб потом начать брать за это деньги, употребляется лишь для риторических упражнений на разного рода совещаниях, конференциях и прочих прениях на тему развития, инноваций, модернизаций и пр.

Утрирую, конечно.

Но вот недавние предложения одного подмосковного чиновника сделать платными уже имеющиеся участки шоссейных дорог в области (например Волоколамку) выдает, в принципе, именно вышеописанный ход мысли. И хотя это предложение сделано на каком-то официальном совещании, вряд и сия глупость будет внедрена буквально уже в ближайшем будущем. Однако, поскольку власти страны, ссылаясь на кризис, отказались от затеи покамест строить новые дороги, то недалек тот день, когда и к этой кажущейся бредовой сегодня идее они могут вернуться, но уже со всей звериной серьезностью.

«Платность» также, можно быть уверенным, будет всячески расширяться и на все другие сферы жизни, те немногие, где ее еще нет. Вот уже практически готов закон, во многом коммерциализирующий работу бюджетных организаций. В основе лежит вроде бы правильный принцип — перевод от сметного финансирования к целевому, на выполнение конкретных задач и достижение заданных целей, призванный ориентировать бюджетные организации на конечный результат, на заданные параметры работы. Этот принцип работает в других местах. Теперь будет любопытно посмотреть, как это у нас заработает на практике, тем более что с принятием ранее разрекламированных госрегламентов дело по-прежнему обстоит плохо. То есть их по большей части нет.

И, с одной стороны, хорошо, что школе, скажем, разрешат теперь зарабатывать деньги на сдаче в аренду спортивного зала по вечерам, но не выльется ли это в обрезание даже нынешнего небогатого финансирования закупок спортивного инвентаря или химических препаратов для школьной лаборатории? Или, к примеру, вроде бы неплохо, что ФМС разрешат брать повышенный сбор за ускорение процедуры оформления загранпаспорта или получения разрешения на работу иностранцами. Но не приведет ли это к тому, что именно в платное окошко будут канализированы и все прочие услуги? Или вы все еще верите в благонамеренность правящей бюрократии?

Во многом нынешняя правящая номенклатура страны была создана за счет известно как проведенной приватизации ранее созданного и построенного, а также за счет приватизации ренты, получаемой на той или иной должности управляющей бюрократией. Конечно, есть и те, и их немало, кто создал себя сам, с нуля, кто имеет в чистом виде производственный, а не торгово-посреднический или добывающий бизнес. Увы, не они делают сегодня погоду в стране и обществе. Послушайте их, что они рассказывают о своем каждодневном выживании, бесконечных компромиссах с реальностью (часто формально незаконных, но во многом вынужденных) и о той армаде госнахлебников и клептократов, который каждый из них кормит, — и вам каждый раз после очередного такого яркого в своей безысходности повествования будет все труднее спорить с теми, кто считает, что страна безнадежна и что точка невозврата в процессе гниения системы уже пройдена.

В этом смысле даже не до конца ликвидированные московские псевдопарковщики, взимающие нелегальную плату за возможность встать на опекаемом ими месте, точь-в-точь повторяют действия большей части правящей номенклатуры: они ничего не создают сами, паразитируя на тех, кто еще что-то производит или создает какую-то прибавочную стоимость. Или на тех, кто паразитирует на ком-то другом.

Рано или поздно в рамках такой системы ресурс, инфраструктура, промышленные и научные наработки, созданные в прошлом, кончаются. Собственно, нам «посчастливилось» стать современниками этого происходящего на наших глазах процесса. Не кончается только привычка к статусной ренте.

И тогда возникают идеи брать плату за проезд по построенным еще при «совке» дорогам. Хотя в российской истории во времена обострения нужды у государства были вещи и покреативнее — налоги на окна, «на дым» (то есть на трубу), на соль и т. д. Порой кончалось дело бунтами. Однако традиция пестовать кур, несущих золотые яйца (то есть думать о создании бизнесов и рабочих мест, дающих налоги), так и не привилась в головах большинства отечественных управленцев. Горизонт их мышления, как правило, весьма узок: на нем маячит лишь одна фигура, которая их заботит, на кого они оглядываются, кого боятся и перед кем держат отчет. Это тот, кто их непосредственно назначил.

Кстати, о налогах. Исторически у нас всегда налоги несли только одну, по сути, над всем доминирующую функцию — фискальную, пополнения казны. На войны, на флот, на аппарат, на величие страны и перераспределение через бюджет тем, кому величественная страна вдруг решила помочь. В принципе, все страны прошли через этот этап, но потом во многих из них возникла одна важная увязка, выраженная в лозунге «нет налогов без представительства». Что есть одна из основ общественного договора: налогоплательщик имеет право за свои налоги получить и знать то-то и то-то, и эти свои права он отстаивает — на выборах, в судах, в пикетах и, если надо, на баррикадах. И чем больше он их платит, тем более ему интересно, куда именно они идут. Не случайно во многих странах с высокими прямыми (а не косвенными) налогами степень отчетности и прозрачности государства наивысшая.

Наше государство учло уроки истории и предпочитает общаться с индивидуальным налогоплательщиком через посредников — работодателей, с помощью косвенных налогов, акцизов, таможенных пошлин, закладываемых в цену товаров и услуг и туда же закладываемых взяток. Собственно подоходный налог не в пример многим другим странам составляет в разы меньшую часть доходов бюджета, чем, скажем, таможенные сборы.

«Так легче собирать налоги», — говорит государство, покамест сохраняя 13-процентный налог. Поскольку дебет с кредитом уже не очень сходится, то постепенно начинает пробрасываться мысль — а не перейти ли к прогрессивной шкале. Пока решили с этим обождать. Вы думаете, только потому, что жалеют обывателя, или потому, что действительно ну невыносимо трудно собирать, или есть еще какая причина?

В свое время по той же причине — «трудно собирать» — отказались и от практики подачи налоговых деклараций для многих категорий граждан, когда дело уплаты налога во многих случаях было предметом прямых, без посредников, отношений налогоплательщика и государства. Предварительно (неосознанно или умышленно) эта процедура была превращена в унизительную для законопослушных граждан волокиту и мороку. Хотя мир знает и другие, куда более комфортные для всех технологии. Впрочем, нашему госаппарату в его нынешнем не очень, прямо скажем, эффективном состоянии действительно трудно собирать то, что не лежит непосредственно на дороге. В этом смысле собирать дань за проезд по давно построенной дороге легко, достаточно установить шлагбаум. Даже транспортный налог собирать по нынешней, формально более прогрессивной, чем прежде, методике оказалось не сильно по зубам — своевременная его собираемость не дотягивает до 50%. Отсюда, с одной стороны, есть постоянное искушение его повысить, с другой — перейти к автоматическому его взиманию, скажем, включив в цену топлива.

При этом тезис «неудобно собирать» — это, как мне кажется, лишь часть объяснения. Другая, не афишируемая часть состоит в том, что государству стало бы куда менее комфортно общаться с налогоплательщиками, перейди оно, скажем, к прогрессивной системе налогообложения: любопытство и, что опаснее, недовольство насчет того, как именно расходуются деньги от налогов, возрастало бы пропорционально сумме уплаченных средств. Ровно по такому принципу люди уже реагируют на повышение транспортного налога: те, кто исправно платит, хотели бы все-таки увидеть новые дороги.

Соответственно, при переходе от преимущественно косвенных налогов к прямым, да еще к прогрессивной шкале люди состоявшиеся и состоятельные могли бы начать проявлять несколько большую заинтересованность в государственных и общественных делах, многократно усилив тот ропот по поводу засилья загулявшей на чужие деньги бюрократии, который сейчас слышен лишь со стороны бизнеса, и то лишь несырьевого. Не случайно вся западная демократия начиналась именно как «демократия налогоплательщиков», с имущественных цензов, так была заложена увязка между собственным кошельком и ответственным голосованием. Гопота на начальных стадиях развития демократии не голосовала.

По той же самой причине, ссылаясь на «трудности администрирования», у нас напрочь замалчивается, например, такая идея, как уплата того же подоходного налога не по месту работы, а по месту жительства: в этом случае, глядишь, полумертвое местное самоуправление стало бы объектом более пристального внимания обывателей, его оплативших. Но это в нашей стране власть предержащим вовсе не надобно. Им не нужен общественный договор, заключенный на основании принципа «нет налогов без представительства», не нужны избиратели, дотошно вникающие, куда и на что пошли их деньги. Надобна послушность и исправное взимание статусной ренты. И поэтому принцип «налоги без представительства» будет поддерживаться и сохраняться и далее. Хотя такие «налоги», вообще-то, называются поборами. Система поборов в отличие от системы налогов в своей принципиальной основе не реформируема.