Весь мир насилья… Ни слова об Украине

Нет, об Украине ни слова. Но не поможете ли, уважаемый читатель, вспомнить какое-либо народное восстание или революцию, которую тогдашние власти и сторонники этой власти (искренние или корыстные – не суть) не называли бы «бунтом», «мятежом», «попыткой переворота», «смутой», «беспорядками»? Заодно, может, вспомните повстанцев и революционеров (а кстати, и партизан), которых не называли бы «преступниками», «экстремистами», «бандитами», «мародёрами», «грабителями»? Речь понятно не идёт о тех дремучих временах, когда слово «революционер» было исключительно ругательным, хуже, чем «грабитель», и назвав кого-либо «революционером» можно было в морду схлопотать.

Может быть, уважаемый читатель, поможет припомнить случаи, когда власти предержащие, против которых поднималось народное возмущение, перерастающее в восстание и революцию, сразу бы открыто заявили, мол, да, это народ против нашей неправедной власти поднялся, да, мы этот народ гнобим и гнобить будем? Или, может быть, припомните случаи, когда власть имущие не приписывали противным революционерам, повстанцам, смутьянам всех грехов (мнимых, не говоря уже о действительных), а признавали, мол, да, коррупцию и беззаконие мы творим, угнетатели мы, твари последние, детский сад обокрали, и поднялись против нас люди честные, искренние, с некоторыми, конечно, эксцессами, но в целом, за право народа бьются.

Я, вот, припомнить такого никак не могу. За уши, конечно, можно было бы притянуть что-нибудь из древнего мира, когда рабовладельцы не стеснялись того, что рабов угнетают, но это – за уши, рабов даже гипотетически (хотя бы как сейчас) за людей не считали, орудия труда, не более. Сейчас, конечно, тоже таковое отношение присутствует, но не демонстративно.

Нет, разумеется, можно процитировать «Железную пяту» Джека Лондона или «Три толстяка» Юрия Олеши, там власть имущие персонажи говорят это прямым текстом, но это – художественная литература. У Лондона, по сути, пропагандистский памфлет, а у Олеши и вовсе – для детей, с воспитательными целями. Гайдаровского «Мальчиша-Кибальчиша» и вовсе вспоминать не станем.

А ещё, уважаемый читатель, помогите припомнить, где и когда народное восстание (которое, как известно, есть высшее проявление социальной борьбы) или революция обходились без насилия? Вообще без насилия, неважно сколь кровавого, кровавость и количество жертв тут зависит от длительности насилия, чем дольше – тем кровавее, тем больше жертв. Ведь противостоит-то народному восстанию или революции – государство. Которое, как известно, есть машина для подавления, аппарат насилия.

Вот только не надо про Ганди. Во-первых, это не социальная революция была, а национально-освободительное движение, и даже менее – один из этапов национально-освободительного движения, которое не ограничивается одним гандизмом, а включает в себя, к примеру, и восстание сипаев. Во-вторых, мощным союзником гандистов выступали общественные и политические силы в самой Британии (ну, примерно, как те либеральные круги, которые от Александра II добивались освобождения крестьян в России). По факту – в правящем (по отношению к угнетённым индийцам) классе. Т.е. достигнутый результат – обретение Индией независимости – по сути, был ничем иным, как реформой сверху. Британия не признала независимость Индии (как признавала независимость Соединённых Штатов, после нескольких лет войны), а предоставила оную.

Наконец, в-третьих (поклонники ненасилия, внимание!), в 1939-1945 годах (если помните, Вторая мировая война была) британскую военную форму носили 2,5 миллиона индийцев. Индийские дивизии являлись одними из наиболее боеспособных в британской армии. Добровольцы, между прочим. Во время Второй мировой четверть британских вооружённых сил состояла из индийцев, на полуострове Индостан индийских военных было подавляющее большинство. Офицеры, в основном, британские, конечно, но только в основном. К тому же из опыта нашей Гражданской войны нам известно, что офицерские части даже на родной земле не побеждают солдатские массы.

Сотни миллионов штатских индийцев, включая демобилизованных фронтовиков, плюс два миллиона вооружённых индийцев. И все хотят независимости.

Независимости от далёкой, разрушенной войной, голодающей Британии, которая уже ввязалась в «холодную войну» с СССР и в которой правящий класс уже не желает нести киплинговское «бремя белого человека» (да и не может), а очень даже сочувствует мирным протестам поклонников Ганди. То есть, если в Индии «революцию» (пусть даже так… но всё равно – в кавычках) и сделало ненасилие, то ненасилие это было очень хорошо вооружено и боеспособно. А противостоять ему и не хотели, и сил не было.

Остроумцы могут, конечно, вспомнить «бархатные революции» 1989 года в Восточной Европе. Но и здесь внесу поправочку. Все аналитики, наблюдатели, историки признают – успех «бархатных революций» был обеспечен тем, что Михаил Горбачёв вывел из тамошней политической игры танковый фактор. Советские войска или начали покидать Европу, или готовились это сделать, и ни в коем случае не собирались вмешиваться в местную политику, как делали это раньше. Фактически «бархатные революции» победили потому, что закончилась советская оккупация.

А значит это тоже – не очень-то революции были. Просто местное население, когда оккупанты ушли (или собрались уходить, и всяко сказали, что стрелять не будут), мирно и относительно незлобиво сменило оккупационную, коллаборационистскую власть (а как ещё назвать коммунистические режимы в Европе?) на свою. Без поддержки советских войск никакой силы у коммунистических режимов не было, вот насилие и не потребовалось.

Для сравнения – два социалистических государства Европы держались за счёт собственных сил. Советских войск в этих государствах не было. Эти два государства – Югославия и Румыния. И оба режима, что Милошевича, что Чаушеску были свергнуты в результате прямого и очень кровавого насилия. Милошевич – в результате гражданской войны (на этнической почве) и иностранной интервенции. Насилие было длительным, погибло более 200 000 человек, а общее число жертв почти достигло миллиона (не считая беженцев и т.п.). Но и в Румынии, где насилие продолжалось всего дня три-четыре, было убито более 1000 человек.

Сравните это с… Впрочем, ни слова про Украину. Просто повторю: ни одна революция, ни одно народное восстание никогда не обходились без насилия. Ни в случае поражения, ни в случае победы. Даже если смотреть только на время непосредственно восстания и непосредственно революции, не считая того – революционного или контрреволюционного – насилия, которое происходит после поражения или победы.

Самое пикантное, что восстания, революции всегда заканчиваются победой восставших. Только победой. Да, бывает, не сразу. Бывает, очень не сразу. Но любое разгромленное восстание, любая подавленная революция – всего лишь предвестник следующей. Почитайте историю: они повторяются и повторяются. До победы. Революции – это вообще неизбежность общественного развития. Предотвращённых революций не бывает, бывают только отложенные. Чем дольше откладывается, тем сильнее взрывается.

Результат известен заранее, вопрос лишь в счёте. Лишь в том, сколько прольётся крови, сколько будет убитых и раненых, сколько будет разрушено. Дольше – больше, быстрее – меньше. Сверху, что называется, реформы – чуть спокойнее. Не очень намного, и тоже с жертвами, но всё равно – заметно спокойнее. Снизу, когда уже тысячи, десятки, сотни тысяч людей предпочитают умереть стоя, а не жить на коленях, – скорее всего, не повезёт очень и очень многим. Вся разница.

Был в советское время снят замечательный фильм «Человек с бульвара Капуцинов». Среди множества афоризмов, которыми пересыпано это чудесное кино, есть фраза, которая здесь будет более чем к месту: «Если женщина чего-то хочет, ей надо это дать. Иначе она возьмёт сама».

И вот скажите, уважаемый читатель, если всё равно пришло к тому, чего хотели с самого начала, на хрена было три месяца… Впрочем, ни слова про Украину. Впрочем, пожалуй, и не про Украину речь. Общественное развитие, оно вообще для всей планеты Земля по одним законам происходит.