В постели с государством

Рост числа неполитических запретов и абсурдное расширение практики их применения в России — явный показатель того, что экономическая ситуация в стране будет ухудшаться. У власти кончаются финансовые ресурсы, чтобы выполнять своеобразный пакт с обществом в эпоху стабильности: держать людей «на грядках» и не вмешиваться в их личную жизнь в обмен на отказ граждан контролировать свое государство.

В Брянской области впервые привлекли несовершеннолетнюю к ответственности за гей-пропаганду среди детей. Во время какой-то «профилактической работы» была выявлена ученица 9-го класса, которая «открыто признает себя лицом нетрадиционной сексуальной ориентации». По версии проверяющих, школьница «систематически распространяла информацию, направленную на формирование у несовершеннолетних искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений».

Пока, правда, уголовное дело в отношении девочки не возбудили, так как она не совершала сексуальных посягательств на половую неприкосновенность несовершеннолетних.Но компетентные органы уже возбудились не на шутку — девочку пятнадцати лет посчитали неблагонадежной за «формирование искаженных представлений о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений».Между тем, за исключением запрета в России однополых браков, пока эти отношения в правовом смысле вполне себе равноценны. Уголовной статьи в России за мужеложство и лесбийские связи, как в Советском Союзе, нет. Пока. Хотя соответствующие предложения властям уже озвучены: актер и священник Иван Охлобыстин в данном случае очень точно уловил модный тренд государственной политики. На уровне депутатов Госдумы также обсуждается возможный юридический запрет пропаганды среди несовершеннолетних даже вполне традиционного секса.

В «содомитской», по версии официальной российской пропаганды, Европе половые вопросы тоже вызывают бурную реакцию. В Париже только что около 500 тысяч человек вышли на манифестацию против легализации однополых браков. Но там это вопрос о степенях свободы, а у нас способ еще большего бытового порабощения людей. Едва ли российские власти обрадовались бы, если бы на не санкционированную ими уличную акцию в Москве по любому поводу выходили по полмиллиона человек.

Обилие запретительных законов в разных сферах в последние полтора года после возвращения Путина в Кремль принято трактовать как реакцию на массовые, по российским меркам, политические протестные акции конца 2011-го — первой половины 2012 года. «Закон Димы Яковлева», запретивший американцам усыновлять российских сирот, — как ответ на «акт Магнитского», первые в новейшей истории реальные санкции США против конкретных российских силовиков. Но законодательный запрет гей-пропаганды среди совершеннолетних уж точно не связан с попытками властей подавить в зародыше политическую активность масс, если та направлена против режима.Резкий поворот власти к казенному патриотизму, консерватизму, спешное изготовление духовных скреп по рецептам Ивана Грозного — это прежде всего реакция на системные проблемы в экономике.Путинский социальный контракт с обществом базировался на непрерывном экономическом росте и возможности постоянного увеличения доходов населения — пусть у большинства россиян они и росли в несоизмеримо меньших масштабах, чем у близких к власти предпринимателей и самих чиновников. Но теперь возможности для экономического роста и увеличения доходов населения в нынешней политической парадигме исчерпаны. Приходится менять курс. Только власть меняет его не на экономическую либерализацию, а на политическое принуждение граждан к повиновению.

Почти неизбежное обеднение россиян при нынешней экономической политике создает реальную угрозу их политизации. А силу экономически слабеющее государство может проявить лишь в том, что попытается распространить свой контроль на личную жизнь — ту сферу, где россияне до недавнего времени чувствовали себя относительно свободными.

Личная жизнь на то и личная, чтобы государство в нее не вторгалось. Советская власть думала иначе, уголовно преследуя геев и лесбиянок, проводя партийные собрания, на которых обсуждались измены и служебные романы. Тем самым люди в принципе лишались собственного пространства, обезличивались не только как граждане страны, но и как обыватели.

Знаменитую фразу «в СССР секса нет» произнес не партийный руководитель, а обычная советская женщина — так и тянет написать «мужем битая» — во время телемоста Ленинград — Бостон, который проводили Владимир Познер и Фил Донахью. Сейчас власть хочет убедить брянскую девочку и ее сверстников в том, что секса нет и в России. Зато сама власть — непременно от Бога.

В Советском Союзе контроль за личной жизнью граждан был частью официальной идеологии, что не уберегало ни от адюльтеров, ни от тайных абортов, по числу которых страна была на одном из первых мест в мире. Никакой моральный кодекс строителя коммунизма не способен был отменить ни инстинктов, ни человеческих слабостей, ни человеческих чувств.