Хочу ли я? Могу ли я?

Исследовательский центр портала SuperJob.ru недавно обнародовал результаты своего опроса, посвященного розничным кредитам.

Как показал опрос, за последние полгода кредитами пользовались 27% экономически активных россиян (в 2009 году кредиты брали 32%).

48% респондентов заявили, что кредит – это прямая дорога в долговую яму. По их словам, как сообщают представители исследовательского центра, «в нашей стране слишком неоднозначные законы и запутанная система кредитования», поэтому «кредиты могут быть выгодны только банкам». Только 27% опрошенных считают кредиты хорошим инструментом приобретения делаемого (в 2009 году назад таких было 30%, в 2007 году – 47%). То есть интерес к кредитам тает как мороженое на солнце.

В комментариях к опросу многие его участники, имевшие дело с кредитами, отметили. Что жалеют об этом. «Кредиты больше никогда брать не буду. Это долговое болото! Теперь моя цель – выплатить кредит до конца и больше никогда не попадаться в сети банков». «Считаю, что кредиты надо запретить». «Больше никогда и ни за что не воспользуюсь такой услугой, как кредит!»

«Несмотря на заманчивые условия, рекламируемые банками, россияне всё реже обращаются за потребительскими кредитами, - отмечают в Исследовательском центре SuperJob.ru. - Кризис разочаровал россиян в кредитах».

Огромная куча играющих в банкиров клерков, разумеется, найдет кучу доводов, «опровергающих» результаты этого опроса. От «взяли же раньше, а теперь еще и недовольны!» до «финансово безграмотного и поголовно неблагодарного населения». Но сухой опрос показал только факт, от которого никуда не деться: население России в массе своей к банкам никаких теплых чувств не сохранило, трижды проплевалось и кредиты брать не намерено.

Парадокс? Финансовая неграмотность? Социальный протест? Отнюдь. Вполне логичное последствие той парадигмы, которая определяла суть российского кредитного рынка в 2005-2007 годах. Подавляющим большинством (если не всеми банками) кредиты населению выдавались вовсе не ради того, чтобы кредитовать населения. Цель была другой – нарастить портфель, надуть активы, захватить как можно большую долю рынка и – продаться с максимально большим мультипликатором. Кто-то - продался. Кто-то - проторговался. Потом кризис. Выжили. И все надо начинать сначала.

И тут ждет ловушка. Тот, кто сидел по другую сторону шахматной доски в этой партии, просто устал. И ушел.

С чувством глубочайшего разочарования. Сухих цифр социологического опроса недостаточно? Оглядываюсь вокруг.

Знакомая, сотрудник татарстанского филиала Сбербанка, судится с Ак Барс Банком. Причина – из нее выбивают деньги как из поручителя по кредиту. Причем, выяснилось, что вносимые заемщиком деньги банк списывал на другие, ранее выданные тем же кредитным экспертом тому же заемщику ссуды. Знакомая надеется от неправедных требований отбиться и больше с этим банком дел не иметь.

Других знакомых, семье с двумя маленькими детьми, вышвыривают из купленной в ипотеку квартиры. Причем вариантов нет – люди потеряли работу, год не платили, а банк в своем праве. И, действительно, в своем, только вот поверить, что эта семья в своей жизни еще хоть раз возьмет в руки кредитный буклет как-то сложно.

Совершенно посторонний человек присылает в редакцию фотографию своей входной двери, разбитой ботинками коллектора, представившегося представителем банка «Авангард».

Знакомая знакомых, сама опять же банковский работник, не знает, как расплатиться за ипотеку. Пишет: «Моя жизнь кончена, выхода нет».

Это все – очень частные, очень банальные, очень обыденные истории. Кусочки мозаики, которые складываются в одну большую и неприятную картинку. Смысл ее прост: волей или неволей, но кредиты для большинства россиян стали социальным злом.

Это – кризис желания. Желания стать потребителями основного, оселкового продукта банковской индустрии. И преодолеть его будет куда как труднее, чем многочисленные кризисы доверия, завершавшиеся точечными банкранами. Потому как доверие есть осмысленное отношение. Желание – оно на уровне подсознания.

Бороться с этим кризисом желания предстоит банкам. Тем, которые намерены продолжать. Не ради мультипликатора, а по-настоящему. Но вот сколько таких найдется в посткризисной банковской индустрии России – сказать трудно.