Какие времена, какие люди!

Через четыре дня, 14 июля исполнится 224 года со дня взятия Бастилии. Была в Париже такая тюрьма. То есть, сначала резиденция французский королей, а потом – тюрьма и главная городская цитадель. Цитадель – на случай вражеского вторжения, для защиты, так сказать, родины. А тюрьма – тоже для защиты родины, от внутренних врагов, особо опасных и, в основном, политических. Примерно как «Матросская тишина» сейчас. Но только примерно – «Матросская тишина» считается следственным изолятором, а Бастилия всё-таки была полноценной тюрьмой, хотя, наверное, враг народа может и в «Тишине» дожить до самой смерти, как доживали в Бастилии. Впрочем, неважно. Всё равно благодарные за защиту от внутренних и внешних врагов и прочих иностранных агентов французы взяли Бастилию штурмом, разрушили до основания, а на образовавшемся в результате пустыре установили табличку «Здесь танцуют». Так началась Великая Французская революция.

То, что развитие событий пойдёт именно по такому пути, современники могли предполагать. Монархический режим, что называется, прогнил, король Людовик был добр, но бездарен, королева Мария-Антуанетта своими частыми появлениями на публике раздражала французских женщин и в народе говорили, что страной правит именно она, а не король. В полный рост встал призрак голода, в городах выстраивались очереди за хлебом. Кое-где пытались решить проблему введением хлебных карточек или, как их называли, талонов.

Имелся, правда, во французском правительстве премьер Неккер, который хотел провести реформы и вывести страну из экономического кризиса и вообще, оздоровить ситуацию, снять, среди прочего, нараставшее социальное напряжение. Однако с одной стороны реформами оказалось недовольно королевское окружение, на привилегии которого посягал Неккер, с другой стороны премьером был недоволен народ, положение которого должно было улучшиться лишь в отдалённой перспективе. Французы, они ведь как дети - им подавай всё и сразу. Интеллигенция, впрочем, прекрасно понимала, чего хочет Неккер и к чему он ведёт, но её, понятливой интеллигенции во Франции было маловато.

В общем, Неккера отправили в отставку. Лучше от этого не стало, кризис продолжал развиваться, начали бастовать (или бунтовать?) крестьяне, ремесленники, кое-где били морды королевским чиновникам (хотя кричали при этом «Да здравствует король!») и денег уже не хватало даже на содержание королевской семьи.

Тогда король решил ввести демократию и созвал съезд народных депутатов Франции, который тогда назывался Генеральными Штатами. Посоветоваться, словом, с народом решил. Напрямую, но через представителей. Генеральные Штаты собрались в Париж и захотели ещё большей демократии и совершенного равноправия. Особенно выступали никому ранее неизвестные Ламеты, Мирабо и Лафайет. Впрочем, Лафайет был до некоторой степени популярен (среди читающей публики) – он был героем Американской революции и победил англичан. Ораторам рукоплескали Дантон, Бриссо, Робеспьер, и другие депутаты Генеральных Штатов.

Королю такая говорильня надоела и он стал разгонять Генеральные Штаты. Генеральные Штаты разгоняться не захотели и назвали себя Национальным Собранием. А в Париже толпы народа требовали хлеба и демократии. Комендант Парижа попробовал ввести чрезвычайное положение и навести в столице порядок. Но народ не согласился навестись в порядок, а армия по большей части предпочла сохранять нейтралитет. Парижане пошли к Бастилии и попросили освободить политических заключенных. Политических заключенных в Бастилии не было, и вообще заключенных там не было, поэтому освободить их не могли. Тогда толпа взяла Бастилию штурмом и разрушила её.

Началась революция, в ходе которой выяснилось, что Ламеты и Мирабо - взяточники, Лафайет - предатель, Бриссо - контрреволюционер, Дантон - вор, Робеспьер - тиран. Впрочем, остальные депутаты Генеральных Штатов оказались не лучше. Тех, кто не успел сбежать или умереть, казнили на гильотине. Короля казнили тоже. А потом главой Франции стал артиллерийский поручик Бонапарт. Ну, то есть, это при короле он был поручиком, а при революции уже стал генералом, но некоторые в те времена признавали «настоящими» только звания, присвоенные при короле и королевским указом, а революционные звания за настоящие не считали, поэтому Бонапарта называли поручиком. Потом этих «некоторых» тоже казнили – тех, которые не успели убежать за границу или умереть от других причин. Впрочем, неважно.

Бонапарт навёл в стране порядок, поднял Францию с колен, заставил бояться себя (и Франции) весь цивилизованный мир, потом совершил туристическую экскурсию в Россию, с посещением Бородинского поля и горящей Москвы. После Бонапарта, кстати, Франция не сумела выиграть (в смысле, самостоятельно и полноценно) ни одной войны, и только одну (Первую мировую) не проиграла полностью. Плата за величие, так сказать. Но французы до сих пор считают Бонапарта самым великим полководцем всех времён и очень эффективным менеджером.

Какие времена, какие люди!